Зоя протягивает мне трубку. Вечно оставляю, где попало, и сейчас сестра взяла телефон на мойке, он завибрировал и чуть в воду не свалился. Вот ужас-то был бы! Как бы я это Вите объясняла? Ведь его подарок! На табло мигает «Любимый», значит, он звонит.

– Солнышко, ты где?- спрашивает.

– Ой, извини, я не предупредила,- пугаюсь я,- к маме и Зое заехала после работы.

– Ну, хорошо, а я уж волноваться стал. Ты на машине?

– Да.

– Прекрасно! Но все равно не задерживайся. Я скучаю.

– Сейчас еду.

Зоя машет руками, показывая на пирог.

– Зоя тебе привет передает и пирог.

– Ух, ты, здорово - пирог! Спасибо передай. И еще, раз ты рядом с тещей, скажи ей, что в воскресенье моя мама приглашает ее знакомиться. Я думал, мы к вам придем свататься, но мать плохо себя чувствует. Давно ее уговариваю, а она из дома не ногой. Так что будет у нас не совсем традиционно. Ты не против, Лизонька?

– Нет. Все хорошо. Я скажу маме.

– Пока. Целую и жду. Пирог не забудь.

– Я люблю тебя, Витенька.

– И я тебя, Лизонька.

В трубке короткие гудки. Вскакиваю и начинаю плясать по кухне танец джунглей.

– Что случилось-то?- удивляется Зоя.

Я подхватываю ее под руки, пытаясь изобразить тур вальса. Зоя хохочет. Из комнаты выползает мама, волоча за собой отекшую от долгого сидения ногу:

– Что за шум, девчонки, малого разбудите,- шипит она недовольно.

– У нас радость!
– кричу я,- даже не думая понизить голос.- К Зое муж возвращается. А я замуж выхожу!

– А новенького ничего нет?
– ворчит мама, заливая воду в опустевший электрический самовар.

Глава 7. Моя новая семья.

– Как думаешь, мне надеть платье или брюки?- волнуется мама.

Она уже раскрутила бигуди и накрасила губы.

– Да, одевай что хочешь, это же не ты замуж выходишь,- смеюсь я.

– Нельзя показываться перед сватами в неприличном виде.

– Если в неприличном, конечно, нельзя,- поддакиваю я, поглядывая на ее утягивающие шортики,- а если что-нибудь на белье наденешь, тогда будет можно.

– Да ну, тебя с твоими шутками!

Витя везет нас в мерсе, и мама всю дорогу разглядывает свое отражение в боковом стекле, закрывая при этом задний обзор.

– А вот и мое родовое гнездо,- говорит жених, останавливаясь возле группы старых двухэтажек. Когда-то это казармы были, на окраине города строились, а теперь жилые дома и почти в центре города. Мой дед был военным, и его поселили в этот дом временно. Но, как видите, нет ничего более постоянного, чем временное.

Витя галантно помогает будущей теще выйти из машины. Подходим к подъезду. Из раскрытых окон первого этажа орет музыка. Витя заметно нервничает.

– Это мамина квартира?- догадываюсь я.

Он кивает. Молча набирает код парадной, один пролет, и толкаем дверь в квартиру, которая оказывается незапертой. Темный узкий коридор, заваленный всяким барахлом, освещается полосками света из трех дверных проемов. Из ближайшей двери шатающейся походкой выходит мужик и исчезает в следующем помещении. Музыка по-прежнему орет, но ее стараются перекричать два голоса мужской и женский.

Мужской рычит:

– Сколько же можно к нам таскаться? Когда его сыночек здесь жил, еще понятно, но сейчас почему ты его пускаешь?

– Но не могу же я его выгнать?- отвечает визгливый женский голос.

– Почему это не можешь?

– Не чужой же человек?

– Очень даже чужой! Это я твой муж, а он уже никто! Поняла?

– Ой, да иди ты!

Внезапно она появляется в коридоре, и останавливается, завидев нас.

– Вы кто?
– спрашивает моя будущая свекровь.

Я сразу понимаю, что это она. В квартире жениха висит ее портрет. Правда на портрете нарисована девушка с каштановой косой, большими карими глазами и упрямым подбородком. А передо мной стоит женщина с короткими белыми кудряшками, расплывшимся лицом и красными опухшими глазами. Она придерживает на груди тонкий полиистеровый халат цвета цикламена, с порванными оборками. Но отдаленное сходство с девушкой с картины прослеживается.

– Мама, ты что забыла?- выступает вперед Витя.

– Что забыла? - свекровь пытается сосредоточиться, но очевидно, что она не совсем трезва.

– Что мы сегодня приходим к тебе с моей невестой и ее матерью.

– Ой, простите!- вскрикивает она, как бы проснувшись.

Влетает обратно в кухню, и мы слышим:

– Ленька! Быстро! Мусор! Стол! Идиот! Сваты! Вот те и ого! Да проснись ты!

Минут через десять сидим с мамой за поцарапанным кухонным столом и пьем чай с шампанским и конфетами. Свекровь извиняется, что не накрыла стол, хоть и собиралась. Но какие-то обстоятельства не позволили ей подготовиться, как следует. Немного освоившись с новыми родственниками, она усаживается на колени к мужу (крупному мужику в майке и трениках), и принимается что-то доедать из его тарелки.