Когда Шарлотта улыбалась, большие удивленные глаза ее словно светились изнутри и она становилась похожей на девочку. Она была стройна и тонка, скорее даже худовата, и Рональд понимал, что эта худоба объясняется пережитыми ею страданиями.

Общаясь с ней каждодневно, он не замечал ничего фальшивого или нарочитого в ее движениях, взглядах или интонациях. Шарлотта была абсолютно естественна во всем.

И Рональд вспомнил, как сильно он скучал, когда Шарлотта слегла с температурой. Он не знал, чего больше ему хотелось в тот момент: чтобы Шарлотта хорошенько поправила здоровье или встала с постели больной и пришла к нему.

Я люблю ее! — вдруг признался самому себе Рональд, меряя широкими шагами просторную гостиную. Я буду самым преданным любовником на свете, и мы останемся жить в Городе Ангелов. А когда мы станем степенными и благообразными старичками и нам наскучат развлечения, будем взявшись за руки гулять вдоль океана. Я буду напевать «Только ты», а Шарлотта застенчиво уткнется щекой в мое плечо.

Рональд посмеялся над собственными сентиментальными мечтами, понимая, что именно этого ему всегда хотелось на самом деле.

— Как хорошо, что на церемонии со мной будет именно она, — мечтательно сообщил самому себе Рональд. — Она встряхнет гостей своей прямотой и меня тоже. Меня давно пора встряхнуть.

Уступив сиюминутной слабости, Рональд опустился в кресло перед телефоном. Бабочка на шее нещадно сдавливала горло, и запонка на левом манжете то и дело расстегивалась. Но высвободиться из оков светских приличий он не мог, иначе снова пришлось бы звать на помощь миссис Майлз.

У добродушной старушки глаза все время были на мокром месте. Она умела плакать в кулачок, всхлипывать до полуобморока и, взвизгивая и брызгая слезами в разные стороны, гневно таращиться на обидчика.

Когда окруженный гостями Рональд вдруг испытывал потребность побыть в одиночестве, он не раздумывая обращался к своей разговорчивой соседке. Через полчаса ее бенефиса гости ретировались добровольно, иной раз позабыв проститься с хозяином дома. Правда, выставить саму старую леди было значительно труднее, чем других.

В трубке ответил приветливый тонкий голосок.

— Шарлотта, — нерешительно вступил Рональд, — это я, Рональд.

— Добрый вечер, мистер Феррэл, но это не Шарлотта. Я сейчас ее позову, если вам этого очень хочется. — Девушка, а это могла быть только Миранда, несомненно, потешалась.

— Будьте так любезны, Миранда, — прикрыв глаза, попросил Рональд.

— Здравствуйте, Рональд, — отозвалась Шарлотта, попутно мурлыкая себе под нос легкий мотивчик. — Полчаса назад дочитала сорок третью главу. Все очень хорошо, никаких накладок.

В трубке было слышно, как Шарлотта ходит по комнате. Ее отрывистое дыхание и звон каких-то склянок насторожил Рональда.

— Я очень рад. Но я по другому поводу. Хотел напомнить о церемонии. Вы приедете?

— Да, я же обещала.

В трубке послышался смешок Миранды. Он как бы сообщал Рональду, что ни одна здоровая и хотя бы капельку привлекательная девушка не откажется от приглашения в такое шикарное место.

— Мне заехать за вами или лучше прислать такси? — спросил Рональд.

Пожалуй, это был самый глупый или нелепый вопрос, который только может задать мужчина, пригласив даму на вечеринку.

Рональд поморщился, представив, на какую остроту может напороться по собственной неуклюжести. Слишком давно он по-настоящему не ухаживал за приличной девушкой. Да и приличные девушки не жаловали знаменитого писателя своей благосклонностью. Но Шарлотта, кажется, не обиделась.

— Нет-нет, я сама, — ответила она почти скороговоркой. — Встретимся на приеме.

В трубке повисла тишина, а потом запиликали короткие гудки.

— Вот болван! Это девчонка сделала из меня совершенного болвана! — выкрикнул Рональд и сорвал с шеи тесную бабочку.

К счастью, миссис Майлз не ложилась спать рано. В тихие ночи со стороны ее дома неслись яростные крики болельщиков на трибунах стадиона. Старушка, как и ее покойный супруг, с ума сходила по бейсболу.

Рональд вздохнул, сунул ноги в туфли и, прикрыв голову попавшейся под руку газетой, выскочил под дождь без зонта.

Желтое такси визгливо приткнулось у обочины. Водитель-негр посигналил три раза. Безрезультатно.

— Чертова работенка! — ругнулся он, высунув голову наружу и поёжившись от холодных брызг. — Где эта дамочка?

Таксист имел вид самого обычного калифорнийского шофера: верзила-простак с широкой грудью, на которой можно играть в мини-футбол, и стертыми от баранки ладонями. Он вышел из машины и, прикрыв голову руками, громадными шагами помчался к дому клиентки, сожалея о том, что позволил младшему братишке уговорить себя поработать за него. Везунчик как раз в это время веселился с красоткой-официанткой из придорожного бара — для свидания девица тоже выпросила у хозяина выходной. Его же брату приходилось молиться Всевышнему, чтобы гром небесный не прибил его у дома…