Клэр вопросительно посмотрела на него.

— Волновалась больше обычного, — уточнил Исайя, — и ждет тебя с нетерпением.

Они шли по узкой тропинке, задевая кусты, дышащие пряным ароматом осени. Исайя остановился на краю большой поляны. На противоположной ее стороне стоял белый изящный коттедж, где в полном затворничестве коротала дни сестра Клэр. Исайя сочувственно пожал локоть спутницы.

— Спасибо, — прошептала Клэр.

Пройдя мимо солнечных часов, Клэр постучалась во входную дверь. Констанция откроет только в том случае, если увидит на краю поляны отца Джонса. Клэр прислушалась. Вот зашуршала юбка. Сейчас дверь отворится, и она увидит Констанцию — свое другое «я».

— Привет, Клэр! Как я рада, что ты приехала. Входи, ты, должно быть, устала. — Из темной прихожей показалась белая рука, схватила загорелую руку Клэр и втащила ее внутрь. Констанция закрыла дверь. Близняшки обнялись. Светлые кудри переплелись с темными.

— А почему ты прислала мне это? — спросила Клэр, достав из сумки загадочную карту. Констанция взяла ее и повертела в руках.

— В ней ключ к происходящему. Женщина на папском престоле олицетворяет закон.

Клэр непонимающе смотрела на сестру.

— В этом вся ты, Клэр, — сказала та. — Всегда думаешь, но никогда не понимаешь.

Клэр последовала за Констанцией в гостиную, села, обхватив колени, и тихонько раскачивалась из стороны в сторону.

— Держи у себя эту карту. Она тебе понадобится, — сказала Констанция. Клэр не стала спорить и положила карту обратно в сумку. Затем опустилась на колени и обняла сестру. Та затихла, как убаюканный ребенок. Потом, уткнувшись в плечо Клэр, неожиданно произнесла: — Он снова вышел на охоту. Я чувствую, как он движется.

— Нет, это тебе показалось, — сказала Клэр, отчетливо понимая, что говорит ложь.

— А в таком случае кто убил эту девушку? Кто ее изуродовал? — свистящим шепотом спросила Констанция.

— Не волнуйся, полиция его найдет. Я сейчас сотрудничаю с ней. Может, именно я найду его, — Клэр откинула со своего лица волосы сестры. — А теперь постарайся отдохнуть. Ведь ты не спала, правда?

Констанция отрицательно покачала головой и прижалась к Клэр. Теперь Клэр остается только одно: держать сестру в объятиях. Устроившись поудобнее, она приготовилась к долгому ожиданию. Констанция заснула, когда уже стемнело. Укрыв ее одеялом, Клэр выскользнула из коттеджа. В холодном свете луны она пробралась узкой тропинкой к своей машине.

Вернувшись домой, тотчас же разделась и встала под горячий, как кипяток, душ, стараясь смыть со своего тела невидимые шрамы. Те же шрамы, но реальные, покрывали тело Констанции. Выйдя из-под душа, Клэр пошла за шампунем. По пути остановилась перед зеркалом и оглядела себя. Маленькие изящные стопы. Длинные ноги, мускулистые бедра, лишенные жира. Тонкая талия. Маленькая грудь, только-только начавшая терять упругость. Плоский живот. Клэр собрала в пучок свои длинные волосы и уложила их на макушке — обнажилась нежная изящная шея. Неплохое тело. Мужчины, во всяком случае, обращают внимание. Даже от одной или двух женщин ей доводилось выслушивать комплименты.

Однако, глядя на себя в зеркало, Клэр видела не свое обнаженное тело, а тело Констанции. Они одного роста, но если Клэр мускулиста, то очертания фигуры ее сестры — мягкие. А главное — грудь и бедра Констанции испещрены шрамами. Это следы ножей. Когда банда принимала в свои ряды двух новых членов, гангстеры решили использовать для зловещего ритуала тело несчастной Констанции. На ее спине они вырезали свои инициалы. Сейчас эти буквы почти не различимы. Этим бандиты не ограничились. Разрезали левую скулу до кости. Больше всего врачам пришлось потрудиться над правой скулой: после удара молотком она представляла собой сплошное месиво. Слава богу, удар был скользящий, и это спасло ей жизнь. По какой-то причине бандиты (сколько их было, Констанция сказать не могла) не прикончили жертву. Может, их что-то отвлекло, а может, им просто наскучило издеваться над беспомощной девушкой. Но так или иначе, Констанция осталась жива. Длинные, до бедер, волосы скрывают ее изуродованное лицо, а в ее изящном теле навсегда поселилась свернувшаяся кольцом холодная змея страха.

Вот это тело-призрак и видела Клэр в зеркале. Она распустила волосы, и хорошо знакомая, мучительная галлюцинация скрылась за их занавесом. Вернувшись под душ, Клэр снова принялась неистово тереть свое тело. Вода была столь горячей, что она не ощутила, как по ее точеным скулам катятся слезы.

Клэр открыла раздвижные двери своей спальни, выходящей на океан. Рассвет выдался на удивление погожим, хотя волны не утихли. Она сидела на кушетке, отдыхая после традиционной утренней пробежки. Залюбовавшись восходящим солнцем, Клэр даже забыла поставить кофе. Интерьер ее спальни предельно лаконичен: кровать, кушетка и книжные полки. Книги — это единственное цветовое пятно. Вид на океан — захватывающий. Горы, розовые от солнца, похожи на армию, застывшую на марше к Западному побережью, открытому всем ветрам.

Клэр, как всегда, захотелось очутиться на дороге, вьющейся вдоль берега у подножия гор. Она ведет к низким домам из белого камня, рядом с которыми растут пропитанные пылью эвкалипты. Эта дорога не видна с главного шоссе и мало кому известна. Но она по-прежнему хранит отзвуки голосов Клэр и Констанции: ведь там, в домах из белого камня, на ферме, ныне заброшенной, прошло их детство.

Клэр встала, потянулась, чтобы размять уставшие мышцы, и решила позвонить по телефону. Третий гудок, четвертый, пятый — никто не берет трубку. Шестой, седьмой, восьмой, девятый… Клэр охватила паника. Впрочем, это ее черта. Она почему-то считает, что если она кому-либо звонит, то этот человек обязательно должен сидеть у телефона.