— Я знаю, что какое-то время он жил в Йоханнесбурге. Чем он там конкретно занимался, сказать трудно, но, во всяком случае, у него были неприятности с полицией, и он добился политического убежища в Голландии. Это было еще до тысяча девятьсот девяносто четвертого года. Прожил в Нидерландах несколько лет, и там действительно прошел в высшую гангстерскую лигу.

— Я думаю, каждый, кто связан с международной организованной преступностью, повышает свою квалификацию в Амстердаме.

— Да уж, — согласился Джейкс. — У него также тесные двусторонние связи с южноамериканскими преступными группировками. Кстати, это я распустил слухи, что ты хочешь взять у него интервью по поводу его экспортно-импортных делишек. Он вышел на тебя?

Клэр вспомнила стальные пальцы Лэндмана, впившиеся в ее локоть.

— Вышел. Спасибо тебе за услугу. А чем именно сейчас он занимается?

— Переехал в город. Купил особняк в кварталах Клифтона и собирается заняться легальным бизнесом. Например, недвижимостью. Здесь-то они и повязаны с Тохаром. Кстати, этот ублюдок Тохар должен скоро подать декларацию о доходах. Думаю, что налоговиков он обведет вокруг пальца. Он открывает филиалы клуба «Изида» от Бельвилля до Бенони, а это целое состояние. Кроме того, под эгидой этого клуба только что открылись два фешенебельных охотничьих домика. Один — около Претории, а другой — здесь, недалеко от Кейптауна. Сафари для толстосумов — любителей острых ощущений. У меня есть их рекламный проспект. Там написано: «Охотничья страсть зовет вас в дикие джунгли». Но мне кажется, там есть развлечения и похлеще.

— Вижу, ты много знаешь о Тохаре.

— В прошлом месяце мы с ним встречались. Клуб «Изида» начал снимать фильмы, и меня попросили сделать несколько фотографий. Для обложек видеокассет. Я, конечно, сделал, но эти фильмы не в моем вкусе. Хотя если их хорошо снять и наладить сбыт, то деньги они принесут немалые, — сказал Джейкс, поворачивая на парковку, отведенную для гостей.

— А что за фильмы? — поинтересовалась Клэр.

— Немного эротики, хотя и не откровенной. Но в основном глупые и жестокие шутки. Лично я не вижу ничего смешного в том, когда женщин связывают и подвешивают к потолку.

Джейкс отдал ключи от автомобиля швейцару, одетому как древний египтянин, и они с Клэр направились по толстому красному ковру ко входу в старинный отель «Си-Пойнт Тауэр». Прием был устроен во вращающейся башне, венчающей здание гостиницы. 18 месяцев назад Отис Тохар купил этот отель. Три этажа, находящиеся под вращающимся рестораном, он отвел под свой пентхаус, а остальные помещения распродал как роскошные апартаменты.

Пока вышибала искал фамилию Клэр среди списка гостей, она взглянула на листок. Некоторые имена были ей знакомы. Там значились несколько политиков, замешанных в темных операциях с земельными участками, пара бывших королев красоты и предприниматели, чей бизнес трудно было бы объяснить налоговым инспекторам.

— Ага, Харт. Доктор, — вышибала остановил толстый палец на фамилии Клэр. — И ее спутник. Прекрасно. Поднимайтесь наверх.

Они вошли в кабину частного лифта, обитую плюшем, и не успели глазом моргнуть, как двери уже открылись на верхнем этаже. Клэр ахнула при виде открывшейся ей панорамы. Внизу расстилался волшебным ковром город. Пульсировали фары автомобилей. Дождь прекратился, тучи рассеялись, и над горизонтом повисла луна. Тут появилась девушка в замысловатом парике древней египтянки, вручила им бокалы с шампанским и забрала плащи, стараясь не смотреть им в глаза. Когда она обернулась, чтобы поприветствовать следующих гостей, ее короткое платье распахнулось, и Клэр, к своему ужасу, увидела знакомую татуировку. Девушка, почувствовав на себе пристальный взгляд Клэр, обернулась. Ее дежурная улыбка испарилась, глаза ничего не выражали. Затем она снова «нацепила» улыбку и, вихляя бедрами, поспешила навстречу мужчине, вышедшему из лифта. Он похлопал ее по заднице, проверяя ее упругость, как мнут персик, перед тем как его съесть.

Клэр проследовала за Джейксом в зал, стилизованный по случаю приема под пышные хоромы фараона.

— На деньги вкус не купишь, — тихо пробормотал Джейкс, приветственно махнув кому-то рукой. Клэр не могла не восхищаться общительностью Джейкса, его умением всегда держаться непринужденно. Вокруг него уже вились увядшие фотомодели, желающие попасть в объектив его фотокамеры.

«Как цыплята вокруг наседки», — подумала Клэр и отправилась на поиски выпивки. Ее прижал к стойке бара своим непомерным животом толстяк-политик, некомпетентность которого была прямо пропорциональна числу компаний, вынужденных в свое время вывести его из состава советов директоров. Пока он доверху наполнял тарелку закусками, предложенными пышногрудой официанткой, Клэр воспользовалась моментом и улизнула.

Она подошла к окну и удивилась, что видит из него дом, где находится ее квартира. Купила она ее на первый свой гонорар, который получила за книгу о том, как банда подонков изнасиловала ее сестру-двойняшку. «Это деньги на крови», — с отвращением сказала тогда Джули. Клэр разделила гонорар. Половину взяла себе, а половину отдала Констанции.

Клэр посмотрела сверху на бульвар, куда выбросили труп Чарней Сванепоэль. Если родители девушки приносят туда цветы, их смывают дожди. Следствие по убийству Чарней так и не продвинулось ни на шаг. Лабораторный анализ следов ДНК на ее теле свидетельствует о том, что убийц могло быть двое. Кровь из-под ногтей девушки была одной группы, а сперма — другой. По мнению Редиваана, в убийстве замешаны даже больше двух человек. Клэр с этим не согласна. Она уверена, что это дело рук убийцы-одиночки. Но, как бы там ни было, пока что ничего не прояснилось. Ничего не дали ни записи разговоров Чарней по сотовому телефону, ни показания свидетелей. Полиция выяснила лишь, что автоматическая камера слежения, установленная на этом участке бульвара, не работала. Клэр испытывала чувство вины: уже идет вторая неделя после убийства Чарней, но ничего не всплывает. В этом молчании есть нечто зловещее. А теперь пропала еще одна девушка. Клэр внезапно захотелось очутиться у себя дома.

Отвернувшись от окна, она оглядела просторный зал с его стенами, обитыми синим бархатом. Народ быстро прибывал. Клэр поздоровалась с одним из шефов городской полиции, на руке которого повисла женщина в дорогих тряпках. Клэр брала у него однажды интервью по поводу предполагаемого законодательства, которое бы запретило торговлю живым товаром. Полицейский, узнав ее, смущенно переминался с ноги на ногу: наверное, забыл ее имя.

Отис Тохар пока не появился, но Келвин Лэндман уже пришел. Он развалился на самой большой банкетке в окружении прихлебателей. Клэр подошла поближе, но остановилась, пропустив вперед официантку, несшую для Келвина и его компании бутылку солодового напитка. Один из приятелей Лэндмана притянул официантку к себе, усадил ее на колени и стал гладить ее тощую грудь, Лэндман с любопытством следил за этой сценой.