— Куда столько бетона? Зачем мне бетон, если арматуры нет. Вези его обратно!

Поленился, видно, Бегма позвонить Файбисовичу и узнать, есть ли на складе арматура. А она там была.

Потом вдруг Пентецкий:

— Где акты на испытания кубиков?

Хотелось сказать, что, когда он был прорабом, никогда вовремя не давал кубиков.

Но Остап смолчал, посоветовал обратиться непосредственно к мастеру.

Однако Пентецкий не унимался. Размахивал руками и выкрикивал:

— Запрещаю бетонировать! Не разрешу, пока кубики не предъявите. Можете на меня директору жаловаться.

Белошапка спокойно ответил:

— Не надо шуметь — кубики есть, испытаны. Акт я сам подписывал. Идите к мастерам.

Пентецкий недоверчиво посмотрел на прораба, вспомнив, наверно, что у него вечно недоставало этих кубиков, а проклятые акты всегда терялись.

Но тяжелее всего было на душе у Остапа оттого, что вот уже несколько дней он не видел Зою. Старался не думать о ней, но ничего не получалось, как встретит главного инженера, так и вспоминает Зою...

Бетон привезли почти перед окончанием смены. Рабочие собирались уже уходить домой.

— Друзья, затвердеет же, пропадет бетон! Каждый по десятку лопат кинет — и конец!

Остап взял лопату. Рядом встала учетчица Марина. Стройная, красивая, губы, даже на работе, всегда подкрашены.

— Не возражаешь, прораб?

— Нет, отчего ж?

Все дружно принялись за работу.

— Когда Марина с нами — дело пойдет.

— Иди к нам в бригаду!

— Все твоими женихами будем!

Марина не из тех, кто смутится:

— Мне всех не нужно. Одного, но стоящего.

— Так выбирай.

— А я уже выбрала!..

Кого имела в виду, никто не знал.

Подошел секретарь партийной организации. Лицо серое, худое. Давала себя знать болезнь.

— Пришли помогать? — первой нашлась Марина.

— Конечно! С молодыми и я молодею, — в тон ей ответил Боровик.

— Михаил Петрович, вам нельзя, — запротестовал Остап.

— Ничего, ничего. Я немножко...

Руководители месткома спохватились: лето проходит, а еще ни одного коллективного мероприятия не провели. Что станут говорить о них, когда придется отчитываться. Решили организовать вылазку на природу. Всякое массовое мероприятие начинается с объявлений. Их развесили на самых видных местах, повторили несколько раз по радио. Записалось человек пятьдесят. Определяя место для прогулки, сошлись на том, что лучше всего — Зеленый остров.

В субботний день Днепр во всех направлениях бороздят моторные лодки, катера, пароходы... Отдыхающие, спасаясь от жары, надеясь найти тишину, спокойствие, устремляются на берега Славутича.

Но... пустые мечты. Цивилизация заполонила все: лодки мчатся по Днепру друг за другом, натужно воя моторами. Сизый бензиновый дым стелется над рекой.

Нет покоя и на воде. Но все же здесь лучше, чем на улицах города.

На Зеленом острове шумно, весело. Отдыхать сюда приехали не только рабочие с карьера, но и с других предприятий Днепровска. Остров большой, для всех места хватит.

Файбисович привез вдоволь рыбы для коллективной ухи. Какой же пикник на Днепре, если ухи не попробуешь!

Ответственную роль шеф-повара принял на себя Михаил Андреевич Драч.

Григоренко взялся чистить колючих окуней. Женщины отказались от этого занятия: знали, что придется потом смазывать руки зеленкой — ведь обязательно наколешься.

К Григоренко подсела Люба:

— Я помогу вам, ладно?

— Буду рад, — улыбнулся он.

— Вы будете чистить, я — резать, хорошо?

Григоренко с удивлением, словно впервые увидел, посмотрел на своего секретаря — сегодня она была просто очаровательна. Кокетливый фасон платья подчеркивал ее стройную фигуру. А какие у Любы красивые и ловкие руки. И смеется она по-особенному — мелодично, звонко.

— О, здесь собралась веселая компания, — подошла Оксана Васильевна, — может, и меня примете?

— Пожалуйста, вот вам нож, — сухо ответила Люба.

— Ой нет. Я не люблю резать рыбу. Мне все время кажется, что ей больно. Лучше режьте уж вы, — Оксана Васильевна с явной неприязнью взглянула на Любу. Потом улыбнулась Григоренко: — Может, поплаваем?