– Садитесь прямо на кровать, – разрешила Наташа. – Здесь очень удобно.

Мы устроились на кровати и приготовились слушать Наташу.

– Вообще-то у меня просьба к вам, Ольга Андреевна, – с извиняющейся улыбкой сказала девушка. – Я уже как-то говорила вам, что хотела бы пройти у вас психологический сеанс. Понимаете, меня все время что-то мучает. Какое-то жуткое воспоминание. Но я никак не могу воссоздать всю картину. Я помню только комнату, в которой происходит что-то ужасное. Но вот что именно, я не могу сказать. И я тоже нахожусь в этой комнате. Еще какие-то люди, но лиц я не вижу. Они хотят что-то сделать, что-то страшное, но что, я не знаю. Меня очень часто преследует эта картина, особенно перед сном. И даже во сне снится. Как будто я нахожусь в этой комнате, хочу помешать этим людям, но не могу. И страх, жуткий страх сопровождает все это. Я просыпаюсь в холодном поту. Это какое-то наваждение. Бывает даже, что сижу на лекции, слушаю внимательно, и вдруг всплывает эта картина. Мне кажется, что я переношусь в эту комнату. Я ни о чем больше не могу думать. И продолжается это несколько минут, пока все не исчезнет. В последний момент мне становится совсем страшно, я даже начинаю кричать – и тут все исчезает. Меня даже из института несколько раз отпускали домой.

– А мама как отреагировала на это? Ты ей рассказывала о своих страхах? – спросила Ольга.

– Да, рассказывала. Мама сказала, нужно попить успокоительного. И съездить на море. На море мы съездили этим летом, но все равно это не прошло.

– А к психологу ты не пробовала обращаться?

– Нет. Мама против психологов. Считает, что они ничего хорошего не смогут дать, только деньги тянут. Я не стала ей говорить, что вы психолог. Она была бы против моего общения с вами.

– А не могло у тебя в детстве произойти какое-нибудь событие, которое так повлияло бы на тебя?

– Не знаю. Я не помню ничего такого. У меня было очень счастливое детство, – она улыбнулась. – Правда, есть у меня одно воспоминание из детства, очень яркое. Даже не воспоминание, а сон. Но это хороший сон, совсем не страшный. Наоборот, когда он мне снится, я просыпаюсь с чувством радости. Мне становится легко. Я помню, как папа катает маму на качелях, а я сижу в коляске и смотрю на них. Качели взлетают высоко-высоко, мама немного боится, но смеется. И папа смеется. И глаза у мамы такие счастливые, голубые-голубые! У мамы карие глаза, но в моем сне они почему-то всегда голубые. А потом я просыпаюсь. И целый день после этого у меня хорошее настроение.

– Больше тебе ничего не снится необычного? – спросила Ольга.

– Нет, больше ничего.

– А ничего странного, необычного не происходило с тобой за последнее время?

– Да вроде… – Наташа замялась. – Не знаю даже, стоит ли говорить об этом. Вряд ли это имеет отношение к моим кошмарам, вряд ли это вообще имеет ко мне отношение…

– Все равно, расскажи, пожалуйста, – попросила Ольга.

– Понимаете, мне кажется, что в последнее время меня преследует один человек… Женщина.

– Незнакомая?

– Нет, абсолютно. И в то же время ее лицо кажется мне удивительно знакомым, словно я уже видела его где-то. Но я ее не знаю, это точно.

– Пожилая блондинка с химией? – спросила я. – В светлом плаще?

– Нет, – покачала головой Наташа. – Не такая уж пожилая, лет сорока. Даже моложе. Да, блондинка. Но волосы прямые и длинные. И одета она в кожаную куртку и джинсы.

– А как она тебя преследует? – спросила Ольга.

– Да может и не преследует… Может, мне все это просто кажется? Нервы расшатались? Ну, я видела ее несколько раз около института. Она вроде бы ждала меня. Я выйду на улицу, а она идет за мной. Идет, идет, до дома провожает.

– Не подходила к тебе ни разу?

– Нет. Просто идет и все.

– Хорошо, Наташа, что касается твоих ночных страхов – я проведу с тобой сеанс. Думаю, что ничего страшного нет. Тебе просто нужно вспомнить все, что происходило в этой комнате. Думаю, что этого будет достаточно, чтобы избавиться от кошмара. Вот и все. Если хочешь, мы займемся этим завтра?

– Хочу, очень хочу.

– Тогда дай мне свой телефон. Я позвоню тебе завтра и скажу, куда приехать. Постараюсь даже встретить тебя. Хотя мой дом легко найти. Сейчас я точно не могу сказать тебе время, потому что не знаю, как сложится у меня завтрашний день.

– Ничего. Звоните, я буду дома после двенадцати. – Наташа вырвала листочек из общей тетрадки, лежащей на столе и записала свой номер телефона.

– Ну а что касается этой истории с женщиной, которая тебя преследует, то лучше с этим обратиться не ко мне. А в милицию. Потому что если тебя действительно преследуют, и это не плод твоего воображения, то дело может быть очень серьезным. И здесь я тебе вряд ли смогу помочь.

– Хорошо, – вздохнула Наташа. – Наверное, я так и сделаю.

Мы попрощались с Наташей и вышли в прихожую. Родители были в своей комнате. Мы оделись и вышли из квартиры.

– И что теперь? – спросила я. – Может, еще к кому заглянем?

– А ты уверена, что с нами захотят разговаривать? – спросила Ольга. – Это хорошо, что Наташа рекомендовала нам Клавдию Матвеевну, той за счастье языком почесать, а родители ее согласились поговорить с нами по просьбе дочери. А вот насчет других соседей я не уверена. Тем более, что у них уже милиция побывала. Еще с лестницы спустят.