Шрифт:
И тут я вдруг прозрела. Ах ты, хитрый пес! Захотел сделать из меня свою нештатную осведомительницу, вот какая была затея. Умница… научная киска… понравилась, видишь ли… Да, проверка была что надо. То-то он удивился, что я не написала отчет — это не вписывалось в его безупречную схему. Всего одна мелкая ошибочка, одно словцо — сотрудничать, вот оно! Дешевый трюкач — конечно, не знает он ни про какого Гласснера… Ну погоди, Владимир Эдуардович, сейчас я тебе устрою… сложный теоретический вопрос…
«Понимаю, — сказала я в глубоком раздумье, — это, наверно, наилучший вариант… Только вот…»
«Да?»
«Видите ли, — я осторожно подбирала слова, на самом деле осторожно, — там, на симпозиуме, я почувствовала, что по большому-то счету практика в этом деле все же нужна. Я имею в виду, в науке…»
«Хм». — Он не понимал, куда я клоню.
«Ведь это случайность, что тема была близка моей бывшей специализации. Попросту, мой доклад был чистой авантюрой».
«Хм. Интересно».
Я видела, что не интересно ему совсем. По схеме полагалось, видно, перейти к следующему действию, а я тут затеяла какую-то ерунду.
«И я подумала, что мне нужно позаниматься научной работой. Плотно позаниматься, восстановить форму. Сейчас так много нового… Море информации. Потом — живые контакты…»
«Прекрасный вывод, — сказал он с облегчением, и я увидела, что мысль о живых контактах ему понятна и близка. — Могу я оказать вам содействие? У меня сохранились кое-какие связи в академических кругах…»
Осторожно, сказал тут мне внутренний голос, не очень-то. Не забывай — это крупный клиент твоего мужа. Смотри, на нем отыграется.
«Да вы уже помогли мне, — сказала я со всей искренностью, на которую была способна. — Мне предложили поучаствовать в одной программе… — И я коротенько рассказала ему про Гласснера, стараясь не замечать, как его рожа вытягивается по ходу моего рассказа. — Итак, если до визита к вам я еще сомневалась, то теперь все сомнения позади. Я должна ехать! Ведь так?»
«Э-э.. ну, в принципе…»
«И я уверена, — перебила я его с энтузиазмом, — что в итоге я буду значительно полезней… для вас… чем сейчас…»
«Ну что ж… надеюсь… очень интересно…»
Он скушал. Пришлось ему скушать. Ах, как ловко я выкрутилась! Выплыла сухой из воды и Фила не подставила при этом. Наверно, я прирожденная динамистка. Я получала огромное удовольствие от уныло-церемонного завершения нашей беседы.
«Я оставляю дверь открытой, — высокопарно сказал он, держась за латунную дверную ручку, и я поразилась, насколько по-другому я почувствовала себя, нежели час назад, входя в эту дверь и трепеща перед великим и могучим Владимиром Эдуардовичем, который на поверку оказался обычным напыщенным и жалким интриганом, — то есть, если вы передумаете… или что-то не склеится…»
«Спасибо… Я вам так благодарна…»
«И вообще — be in touch».
«Sure, — сказала я. — Bye!»
Я кокетливо сделала ручкой и пошевелила пальчиками. А он, старый козел, повторил мой жест.
Через минуту, в лифте, когда эмоции утихли, я воспроизвела в памяти этот дурацкий жест и подумала, что могла и ошибиться насчет его намерения. Может, он все-таки хотел меня трахнуть, просто не знал, с чего начать. В любом случае…
…в любом случае я выкрутилась замечательно. И при этом… [5] Давай спать, дорогая?.. при этом… что особенно приятно…
4
Ана зевнула опять.
5
Ана зевнула долго, несколько раз подряд.
…я никак не подставила Фила…
…спокойной ночи, милая…
…я тебя люблю…
Они выехали из Толедо поздно вечером в южном направлении. Где-нибудь поблизости они собирались найти ночлег, с тем, чтобы на следующий день пересечь Кастилию-Ла-Манча и Андалусию, а затем провести пару дней на побережье. Почему-то гостиница все не попадалась — это было уже странно для них, в одночасье привыкших к обилию сервиса. (Позже выяснилось, что дорога, по которой они поехали, лежала в стороне от обычных туристских трасс. И вообще половина этой дороги была на ремонте.)
Наконец, появилось что-то похожее. Пошли посмотреть. По всему, вход в гостиницу был со двора, огороженного каменным забором с закрытыми воротами. Однако вделанная в ворота калитка была слегка приоткрыта. Они шире открыли калитку и заглянули во двор.
Там звучала негромкая музыка, благоухало цветами и жареным мясом. Длинные столы, освещенные настоящими свечами, ломились от еды и питья. Человек сто, не меньше, с бокалами в руках прогуливались вдоль столов, ожидая, очевидно, начала трапезы. Дамы были в вечерних туалетах. Мужчины были в смокингах. На одетых по-дорожному чужаков, застрявших в калитке и разинувших рты от изумления, кое-кто посмотрел — без враждебности, без интереса. Никакая охрана не бросилась их выпроваживать. Если бы они зашли, их, может, посадили бы и за стол, как путников, как в старину, как в сказке…