Джордж ухмыльнулся при этих словах. Тут раздался пронзительный крик, пробравший Томаса до глубины души.

— Боже! — воскликнул Эрни, чуть не выронив кофейник. — Теперь понимаете, о чем я? Что это было?

— Это ревун, — произнес Джон со своим мягким северным акцентом; его тихий голос никак не вязался с могучей фигурой.

Томас вспомнил, как удивился, впервые услышав этого человека. Он ожидал, что великан будет говорить грохочущим басом, огрубевшим от табака и виски. Напротив, голос Джона выдавал в нем нежную душу — словно всю свою жизнь он только и думал о том, чтобы не напугать детишек.

Доктор взглянул на Джона с удивлением, как будто забыл о его существовании, хотя, по мысли Томаса, это было невозможно: бородатый великан возвышался на стуле, который казался игрушечным под ним, и тяжело опирался локтями о стол.

— Советую поскорее привыкнуть к этим звукам, Эрни, иначе никогда не выспишься.

— Полагаю, ты со своим опытом давно привык к шумной жизни, — сказал Эрни.

Томас не вполне понял, что имелось в виду, но, пока Эрни подмигивал Джорджу, а Джордж продолжал ухмыляться, Джон молча сидел, уставившись в стол и вращая в своих ручищах кофейную чашку, потом встал и широкими шагами покинул комнату.

После завтрака мужчины собрали свое снаряжение и, позвякивая пустыми баночками и коробочками, в приподнятом расположении духа отправились в путь. Их юный проводник, Пауло, еще утром появился на пороге. Превосходно знающий свое дело Джордж Сибел договорился с Антонио, доверенным человеком Сантоса, о том, чтобы им дали постоянного проводника, который будет помогать ловить образцы, а также таскать снаряжение, и, похоже, этот мальчик его устроил. На вид ему было лет шестнадцать — загорелая кожа, пушок на лице, ноги длинные и тонкие, как у оленя. Огромные глаза робко глядели на них сквозь пушистые ресницы.

Даже Джон, казалось, позабыл о своем плохом настроении и, размахивая мачете, вышагивал впереди всех, мурлыча себе что-то под нос. Войдя в лес, они наделали шуму — вполне вероятно, распугав всю живность на милю вокруг, — но Томас знал: как только они углубятся в лес, в самую его чащу, все угомонятся. Он и сам, как ни удивительно, болтал вместе со всеми — никак не мог остановиться. Должно быть, они представляли собой странное зрелище — четверо белых мужчин и один смуглый юноша-проводник. У двоих — у Джорджа Сибела и Эрни Харриса — было по дробовику, и Джордж, в жилете, со свисающими на грудь очками на цепочке, в безукоризненно чистой рубашке, выглядел чопорно и неуместно. Учитывая жару, Томас надел легкую хлопчатобумажную рубашку и поверх нее безрукавку рыбака, очень удобную для хранения булавок и коробочек, а на голову — мягкую фетровую шляпу. Остальные несли с собой сумки со снаряжением — кроме баночек и коробочек у них было некоторое количество ваты, разнокалиберная бумага и дробь, а еще подушечки для булавок. По собственному опыту Томас знал, что булавки могут выскочить из подушечки и уколоть пальцы в самый неподходящий момент, вот почему он носил свои булавки завернутыми в кусок хлопчатобумажной ткани в одном из многочисленных карманов.

— Ты разве не собираешься отловить каких-нибудь птиц и живыми привезти их домой, Эрни? — спросил Томас.

— Боже сохрани, приятель, я пока не спятил! Вот еще — гоняться за этими тварями. Легче пристрелить на месте и содрать с них шкуру. Надеюсь всей душой — этот человек поможет мне отнести добычу в дом.

Пауло шел впереди, не обращая внимания на то, что они говорят о нем.

— Послушай! — Эрни похлопал юношу по плечу стволом своего ружья.

Паренек развернулся и рухнул на землю, резко делая подножку и сбивая Эрни с ног. Тот грузно повалился всем телом.

— Проклятье! — прорычал он. — Зачем он это сделал?

— Он подумал, ты угрожаешь ему ружьем, идиот, — сказал Джордж, пристраивая на нос очки, чтобы разглядеть распростертого на земле врача. — Нечего размахивать им и наставлять на людей.

— Оно еще даже не заряжено, черт побери! — пропыхтел Эрни, поднимаясь на ноги; ему явно было не до смеха.

Он наклонился, чтобы собрать листы бумаги, выпавшие из его сумки.

Расширившиеся глаза Пауло постепенно сузились до первоначального размера. Он обвел взглядом по очереди всех мужчин и увидел, что Джон, шедший впереди, остановился и, обернувшись к ним, едва сдерживает смех. Пауло широко заулыбался.

— Ele n~ao vai me matar? — произнес он.

— N~ao, о idiota n~ao vai to matar, — ответил Джон, возвышаясь над мальчиком.

Все с изумлением посмотрели на Джона.

— Что ты ему сказал? — спросил Эрни.

Но Джон уже отвернулся от них и побрел вперед, помахивая мачете.

— Ты не рассказывал нам, что знаешь португальский, Джон, — сказал Томас.

Джон помолчал немного и обернулся.

— А ты не спрашивал, — сказал он и продолжил свой путь.

Юноша побежал вперед, чтобы догнать его, и Томас услышал, как он беспрерывно что-то говорит, обращаясь к Джону, вытягивая из него время от времени тихие ответы.

Когда он и сошли с дороги, в лесу стало сумрачно, несмотря на ясное утро. Солнце пробивалось лишь сквозь узкие просветы в верхушках деревьев. Местность была холмистой, болотистые низины перемежались сухими участками земли. По пути им попадались неширокие ручейки, через большинство них можно было просто перешагнуть, а остальные нужно было переходить по камням, торчащим в двух-трех местах.