Блейн попытался вырваться, потом сдался. Триггс хотел было что-то сказать, но, встретившись глазами с шерифом, промолчал.

Заговорил смуглый игрок:

— Что касается меня, я человек посторонний. Вы меня застукали за картами. Может быть, против Степлтона вам удастся состряпать дело благодаря расписке. Но против меня вы бессильны. Как вы докажете мое участие в игре, тем более на деньги? Конечно же, вам не добиться от меня признаний. Если остальным угодно прислушаться к моим советам, не отвечайте ни на какие вопросы, молчите.

Селби обернулся к нему:

— А с вами нам предстоит обсудить другую тему. Поскольку здесь собрались любители пари, ставлю десять против одного, что вы профессионал-картежник, и пятьдесят на пятьдесят, что в полиции на вас заведено дело. И наконец предлагаю миллион к одному: если вы будете вмешиваться, пока вас не спросят, очень раскаетесь. — Не дожидаясь реакции, Селби обратился к Россу Блейну:

— Сколько длилась игра, Росс?

— Чуть больше часа. Вот, к примеру, мистер Нидхем, — он кивнул на добродушного субъекта, — удалившийся от дел брокер, приехал из Лос-Анджелеса часа полтора назад. Приехал развлечься и сыграть в покер. Я отказался, а примерно через двадцать минут Карло Хэндли, — он указал на смуглолицего, — как бы случайно тоже появился здесь. Это совпадение имеет место каждый раз, когда приезжает Нидхем.

Триггс многозначительно заключил:

— Теперь я знаю, кто оставил дверь открытой.

— Это ложь! — резко возразил Блейн.

Шериф, все еще придерживающий Блейна, скомандовал:

— Пройди-ка на свое место, Росс.

Селби обратился к Каттингсу:

— Устроили вы себе, ребята, ночное развлечение, ничего не скажешь!

— Делать-то все равно было нечего, — ляпнул Каттингс, оглянувшись на Глисона. Глисон хохотнул.

— Я могу все объяснить за них, — подал голос Степлтон. — Ребята планировали провести веселый уик-энд, с компанией поплавать на яхте приятеля. Он посоветовал им прихватить своих подружек. Парни сочли за хорошую шутку взять с собой местных красоток, ну, и выбрали этих двух. Те мигом клюнули. У ребят какой был замысел? Остановиться по пути здесь, устроить небольшой междусобойчик, потанцевать, выпить, славно провести время, что называется. И что вышло? Сперва одной девчонке не понравился анекдот, который рассказал я, потом они обе стали дуться и портить настроение остальным. Им, видите ли, надо выспаться, чтоб на яхте лучше выглядеть, и пускай, мол, парни везут их домой. Тогда я отозвал ребят в сторонку и шепнул, чтоб они потом вернулись сюда, потому что, по-моему, главные забавы еще впереди.

Селби перевел глаза на Глисона.

— С вами были только девушки? Мужчин не было?

— Нет.

— Тут упоминали вроде о каких-то других девушках?

— Были тут две из Лос-Анджелеса, — объяснил Степлтон. — Они иной раз наезжают сюда, позволяют за собой приволокнуться.

— В вашем домике никто не остался? — спросил Селби Глисона.

— Разумеется, нет. Куда вы клоните?

— Итак, вы вернулись сюда ради Степлтона? — обратился Селби к Каттингсу.

— Вообще-то говоря, мы и остановились здесь ради него, а в «Пальмовую хижину» лично я вернулся потому, что было еще рано ложиться и…

— И вы собирались пригласить Степлтона к себе в кемпинг?

— Степлтона? — растерянно переспросил Каттингс.

— Меня, меня они позвали с собой, а не Степлтона, если это так важно, — негромко проговорил Росс Блейн.

Каттингс пробормотал:

— Да нет, мы не хотели… Ах, верно. Я ведь сказал: если не хочешь мать расстраивать, что так поздно домой являешься, переночуй у нас. Вряд ли это можно истолковать как особое приглашение.

— А еще вы, ребята, — вмешался Хэндли, обнаруживая всем своим видом и голосом внезапно пробудившийся глубокий интерес к обсуждаемому вопросу, — еще вы, ребята, утверждали, что бессонная ночь вам нипочем, что отоспитесь на яхте, и даже предлагали нам с Нидхемом тоже воспользоваться вашим жильем.

— Верно, и об этом шла речь, — согласился Каттингс. — Нам надо выехать в Лос-Анджелес в семь утра, а на яхте будет полно времени для сна. Все равно до ночи там нечего делать.

— Ваш приятель, должно быть, держит яхту наготове всю зиму, — заметил Селби.

— Совершенно верно. Это большая яхта, аж в сто двадцать футов, море ей, что называется, по колено. К тому же зимой довольно часто бывает прекрасная погода. А если погода плохая, мы остаемся в гавани. Песни поем, играем в карты, выпиваем по маленькой. На борту собираются славные ребята. В хорошую погоду доплываем до Каталины, а случается, и до Энсеньяды.

— Послушайте-ка, — сказал Селби, — вы должны указать точное время, когда вернулись в «Пальмовую хижину».

Из-за портьеры вдруг прозвучал женский голос:

— Кажется, на этот вопрос смогу ответить я.

Селби обернулся. Она вышла, вернее, прошествовала, улыбаясь. Стройная блондинка, изящная, изысканная и весьма, на первый взгляд, самоуверенная. Скорее всего, она все время стояла за портьерой и подслушивала, подумал Селби. На ней было черное кружевное платье с большим вырезом на спине, подчеркивающее яркость светлых волос и синих глаз. Картину дополняли искусно накрашенные губы и красиво изогнутые брови.

— Позвольте представиться, — сказала она, приближаясь к Селби, — мадам Трент, работаю распорядительницей в этом заведении. А вы, очевидно, мистер Селби, окружной прокурор. — Она ласково улыбнулась, пожала ему руку гибкими теплыми пальцами со свежим маникюром на ухоженных ноготках. Обольстительно мягко она переключилась на Брендона, одарив его искрометной, как бы непроизвольной улыбкой:

— А вы шериф Брендон. Так приятно встретиться с вами обоими. Теперь, если разрешите, я отвечу на ваш вопрос.