В Москве я познакомился с легендарным героем гражданской войны Гаем (Бжишкяном) — командиром третьего конного корпуса. Это был человек огромного обаяния, сказочного мужества, колоссальных способностей. В сентябре 1918 года полками его дивизии была освобождена родина В. И. Ленина — город Симбирск.

Любопытно, что в те годы мне вместе с Гаем пришлось участвовать в съемках фильма «Банда батьки Кныша». Кинорежиссеру Александру Разумному понадобилась для фильма кавалерийская часть. Договорились с Гаем. Было получено разрешение военного начальства. В этом фильме я исполнял роль комиссара бригады, а всеми «боями», согласно сценарию, руководил сам Гай.

В сентябре 1919 года, в разгар гражданской войны, как уже говорилось, я работал комиссаром Московских военно-инженерных курсов. Курсы находились в помещении бывшей гимназии Шелапутина, что на Девичьем поле. Обстановка на фронтах была крайне напряженной. Красная Армия, бесстрашно сражавшаяся за дело революции, испытывала острый недостаток в грамотных командирах, и не только в строевых, но и в специалистах — инженерах и техниках.

Усиленную подготовку таких военных командиров вели и наши курсы. При этом наряду с военными и техническими дисциплинами, преподававшимися курсантам, была широко развернута культурно-просветительная работа.

Приближалась вторая годовщина Великого Октября. Хотелось как-то по-особому отметить этот праздник. И вот родилась идея — силами нашего драмкружка поставить какой-нибудь интересный спектакль. После долгого обсуждения остановились на пьесе Бернарда Шоу «Шоколадный солдатик».

Готовились усердно. И вдруг выяснилось, что у нас нет ничего для устройства декораций и, главное, нет холста или какой-нибудь другой подходящей для этой цели материи. Три дня бегали по голодной и холодной Москве, и все тщетно. Везде нам отказывали. В конце концов решили за помощью обратиться в орган ЦК РКП (б) «Правду».

Пошли трое — секретарь партийной ячейки курсов Кузьмин, начальник снабжения Якубсон и я.

Редакция «Правды» была тогда на Тверской (ныне улица Горького), где сейчас помещается редакция газеты «Труд». Поднимаемся на третий этаж. Спрашиваем, к кому обратиться с жалобой. Нас направили к Марии Ильиничне Ульяновой — секретарю редакции газеты «Правда». Изложили ей нашу жалобу, показали ворох наших писем в разные учреждения и резолюции с отказом.

Неожиданно в комнату, где мы разговаривали, вошел Владимир Ильич. Мы вскочили. Ленин любезно поздоровался со всеми и сразу же поинтересовался, с каким вопросом мы пришли к Марии Ильиничне. Мы рассказали о нашей затее. Немного смутились: как-то неудобно было отвлекать нашим делом такого человека.

Но Владимир Ильич тепло улыбнулся, ободряя нас, и попросил Марию Ильиничну позвонить от его имени товарищу Склянскому, заместителю председателя Реввоенсовета республики, чтобы тот помог нам.

В. И. Ленин стал расспрашивать нас о жизни курсантов, о том, как мы готовим командиров для Красной Армии, и потом дружески с нами распрощался.

Мы долго еще не могли прийти в себя — так велико было впечатление, оставленное беседой с Ильичем. Ведь никто из нас троих до этого никогда близко не видел Ленина!

После его ухода Мария Ильинична позвонила Склянскому и передала просьбу Владимира Ильича помочь нам. Нечего и говорить, что просьба была удовлетворена и «Шоколадный солдатик» поставлен.

Незадолго до начала на спектакль неожиданно приехал товарищ Склянский с начальником управления военно-учебных заведений. Спектакль прошел хорошо. Больше всех были, вероятно, довольны сами артисты. После спектакля мы угостили гостей морковным чаем с пшеничными лепешками. Когда во время чаепития я поблагодарил Склянского за помощь, он улыбнулся и ответил:

— Не меня, а Владимира Ильича благодарить надо. Я бы никогда не дал вам столько мануфактуры…

В стране — голод, холод, свирепствовал тиф. Российская белогвардейщина вкупе с иностранными интервентами все туже стягивала кольцо фронтов вокруг центра страны. К Петрограду рвались банды Юденича. Партия мобилизовала все силы народа на борьбу с контрреволюцией. Велась мобилизация коммунистов, комсомольцев и членов профсоюзов для Петроградского фронта. Наши военно-инженерные курсы, объединенные в отдельную курсантскую бригаду, тоже ушли на фронт под Петроград.

В одном из боев против Юденича я был тяжело ранен и к тому же заболел сыпным тифом. Меня отправили на излечение в 151-й военный госпиталь, помещавшийся в Москве, в Грузинах. Когда я находился в команде уже выздоравливающих, меня назначили комиссаром этого госпиталя.

Положение в госпитале было очень тяжелое. Не хватало знающих, опытных медицинских работников. Средний медперсонал почти полностью состоял из недавно мобилизованных работниц фабрик и заводов. Плохое питание, отсутствие многих необходимых медикаментов не способствовали созданию хорошего настроения ни у работников госпиталя, ни у раненых.