— Неплохо организовано! Знаете, я начинаю думать, что правительству и в самом деле очень нужны бумаги Ван Димена.

— У меня такое же впечатление. Кстати, позвольте полюбопытствовать, как долго вы удерживаете в памяти информацию?

— Столько, сколько нужно.

— То есть вы способны запомнить содержание документа и воспроизвести его, скажем, через год?

— Думаю, что да.

— Будем надеяться, что все так и произойдет — что вы сможете воспроизвести эти документы. Будем надеяться, что никто никогда не обнаружит, что вы туда проникли, выполнили свою функцию менталиста и исчезли незамеченным. Иными словами, будем надеяться, что вам не пригодится то, что я для вас приготовил.

С этими словами Харпер достал из нагрудного кармана две ручки — черную и красную, с кнопками на. концах.

— Я сегодня получил их в городе. Где именно — не могу вам сказать.

Бруно перевел взгляд с ручек на доктора:

— Зачем они мне нужны, черт возьми?

— Наши научно-исследовательские отделы, конечно, далеки от совершенства, но на недостаток воображения не жалуются. Народ у нас просто помешан на изобретении подобных игрушек. Неужели вы думали, что я заставлю вас пересечь две восточные границы с парой кольтов за поясом? Это не ручки, а пистолеты. Да-да, пистолеты. Красный особенно опасен, он стреляет анестезирующими иголками, которые отнюдь не полезны для страдающих сердечными заболеваниями. Черный — это газовый пистолет.

— Такие маленькие?

— Учитывая достижения современной техники, они еще довольно громоздки. Красный пистолет, стреляющий иголками, поражает цель на расстоянии двенадцать метров, газовый имеет дальность не более полутора метров. Оба просты в обращении. Достаточно нажать кнопку на конце — и пистолет на взводе. Стреляет он при нажатии на боковой зажим. Держите оба пистолета в нагрудном кармане. Пусть люди привыкнут видеть их у вас. А теперь слушайте внимательно, я обрисую в общих чертах план действий в Крау.

— Но я полагал, что вы уже согласились с планом. С моим планом.

— Разумеется. Я просто хочу уточнить некоторые детали. Вас, должно быть, удивило, почему ЦРУ направило вас на задание вместе с медиком. Когда я закончу свой рассказ, вы все поймете.

Примерно в семистах километрах к северу трое мужчин в форме сидели в ярко освещенной комнате без окон, аскетичную обстановку которой составляла исключительно металлическая мебель: картотечные ящики, стол и стулья.

Судя по знакам отличия, здесь собрались полковник, капитан и сержант. Внешний облик полковника Сергиуса — худого мужчины с ястребиным носом, с глазами почти без век и щелью вместо рта — вполне соответствовал его деятельности в качестве высокопоставленного офицера тайной полиции. Вторым был помощник Сергиуса капитан Кодес — человек лет тридцати с небольшим, спортивного склада, с отличной фигурой, улыбчивым лицом и холодными голубыми глазами. Третий из присутствующих, сержант Ангело, был примечателен только одним качеством, но это качество было весьма примечательно само по себе. Имея рост метр девяносто, Ангело был еще и необыкновенно широк, этакий мускулистый атлет весом, вероятно, не меньше ста двадцати килограммов. Он выполнял в своей жизни единственную функцию — был личным телохранителем полковника Сергиуса. Никто не мог бы упрекнуть полковника в том, что он сделал неудачный выбор.

На столе стоял включенный магнитофон. Чей-то голос на пленке произнес:

— …И это все, что мы имеем в настоящий момент.

Кодес наклонился и выключил магнитофон.

— И этого вполне достаточно, — сказал Сергиус. — Здесь вся информация, которая нам нужна. Четыре разных голоса.

Я полагаю, мой дорогой Кодес, что если вы встретите обладателей этих голосов, то немедленно их узнаете?

— Несомненно.

— А ты, Ангело?

— Нет вопросов. — Низкий раскатистый голос сержанта, казалось, зарождался где-то в подошвах его огромных сапог.

— В таком случае, капитан, забронируйте, пожалуйста, номера, в которых мы обычно останавливаемся в столице. Нас трое и фотограф. Вы уже подобрали кандидата, Кодес?

— Думаю, Николай нам подойдет. Он на редкость способный.

— Вам виднее. — Полковник приоткрыл рот на полсантиметра, это означало у него улыбку. — Цирка у нас нет уже лет тридцать, он прекратил свое существование во время войны. Я прямо-таки с детским нетерпением жду их приезда. Тем более что о них так много пишут и говорят. Кстати, Ангело, в этом цирке есть артист, с которым, я уверен, ты захочешь познакомиться или хотя бы просто на него посмотреть.

— Я вовсе не хочу знакомиться с артистами американского цирка или смотреть на них.

— Ну же, Ангело, нельзя быть таким шовинистом! .

— Шовинистом?

Сергиус начал было объяснять значение этого слова, но решил не тратить усилий. Ангело обладал многими достоинствами, но острый ум не входил в их число.

— Ангело, в цирке нет национальностей, там только артисты. Публике все равно, откуда родом воздушный гимнаст — из России или из Судана. Человека, о котором я говорю, зовут Кан Дан. Говорят, что он крупнее тебя. Его считают самым сильным человеком в мире.

Ангело не ответил. Он просто расправил свою гигантскую грудь во все ее сто тридцать сантиметров в обхвате и недоверчиво улыбнулся.

Трехдневное пребывание в Вене прошло с колоссальным успехом. Оттуда цирк двинулся на север и после одной короткой остановки прибыл в город, где его дожидался Сергиус со своими подчиненными.

На вечернем представлении эти четверо заняли лучшие места в шестом ряду прямо напротив центральной арены. Все четверо были в гражданской одежде, но их выдавала военная выправка. Вскоре после начала представления один из них достал очень дорогой фотоаппарат с телеобъективом, и почти сразу рядом с ним возник полицейский офицер в форме. Фотографирование не поощрялось. Если у иностранца обнаруживали недекларированный фотоаппарат, его арестовывали и судили. Все фотоаппараты сотрудников цирка были конфискованы при въезде в страну и должны были быть им возвращены при выезде.