Нам так и не удалось услышать еще один перл из ее богатого набора нелестных эпитетов.

– Чтоб через минуту духу твоего тут не было! – категорически заявила Наташа, переводя дыхание.

Ирка тоже дышала тяжело после выплеснутого. Тут очень уместно встрял Геннадий.

– Девушка, простите, Ирина вас зовут, кажется? – обратился он к Ирке, беря ее за руку.

– Ирина! – огрызнулась та.

– Я хотел бы вам предложить вот такой компромисс: мы понимаем, что все это для вас неожиданно, что вам нужно собрать вещи и все такое. Поэтому давайте мы сейчас уйдем, а вы тихо-мирно съедете завтра, скажем, к двум часам дня.

– С утра! – вставила Наташа.

Чулков недовольно посмотрел на нее.

– Наташа, в конце концов, для нас несколько часов не имеют значения. И перестань снова заводиться! Ты уже сегодня проявила себя – дальше некуда. Ну, что, Ирина, договорились?

Ирка молча кивнула.

– Вот и хорошо, – облегченно вздохнул Чулков, приобнимая свою невесту как бы за талию и подталкивая к выходу.

– Пусть ключи отдаст! – потребовала Наташа. – А завтра просто захлопнет – я ровно в два здесь буду.

Ирка бегом метнулась в комнату, вернулась, гремя ключами и с ненавистью швырнула их Наташе в лицо. Возможно, она повредила бы ей что-нибудь этим маневром, и скандал перешел бы в новую, еще более бурную стадию, но Чулков исхитрился поймать ключи на лету.

– Еще раз извините, до свидания! – сказал нам обеим Чулков и, буквально выпихнув Наташу на лестницу, захлопнул за собой дверь.

– Так, я, пожалуй, тоже пойду, – быстро проговорила я.

– Давай, – ответила Ирка. – Ты посмотри, какая сука, да?

– Она требует свое, – пожала я плечами.

– Зато видишь, как все хорошо получилось? До завтра я здесь остаюсь, как и планировала! – к Ирке возвращались природные оптимизм и жизнерадостность.

– Здорово я ее, да? – гордясь собой, проговорила она. – Клево?

– Поразительно просто, – абсолютно честно призналась я.

– То-то! Я еще не так могу! – удовлетворенно произнесла она.

– Ну, пока! – поспешно сказала я. – Удачи.

Покинула я эту квартиру, надо сказать, с чувством глубокого облегчения. Придумать, чем мне заняться по расследованию дальше, я никак не могла – просто в тупик зашла – и решила отправиться в родной спорткомплекс, чтобы в спортзале как следует разрядиться. Это мне помогало всегда.

Выйдя из подъезда, глотая морозный воздух, я села в машину и направилась к месту своей работы, которое на сегодня должно было стать местом отдыха.

Так как Светлана Алексеевна засиделась у меня довольно долго, спать я соответственно легла поздно. Из-за неординарности ситуации я позволила себе сделать на ночь ровно три глотка бабушкиной наливки. Ровно три! Ну, может быть, четыре, разве это принципиально?

Поэтому когда утром в моей квартире раздался звонок, я еще спала. Мигом вспомнив, что это должен быть присланный Светланой Алексеевной водитель, я вскочила, как будто на меня плеснули из только что снятого с огненной плиты чайника. Очки я, конечно, не надела – впопыхах забыла, куда их положила с вечера.

Открыв дверь и пролепетав кучу извинений, я пригласила водителя войти, но он сказал, что подождет в машине.

Я заметалась по квартире, пытаясь собраться, но никак не могла сообразить, что мне именно собирать, поэтому бестолково кружилась, натыкаясь на мебель и тихонько ругаясь про себя.

Это бестолковое кружение, однако, привело к положительному результату – я наткнулась на свои очки, лежавшие на стиральной машинке в коридоре.

Нацепив их, я сразу почувствовала себя увереннее и решила, что ничего, собственно, собирать мне не нужно – достаточно умыться и одеться.

Так я и поступила, и через десять минут уже бегом бежала по лестнице к ждущему меня водителю.

До дома Мирошниковых мы доехали минут за двадцать, потому что он находился в удаленном от центра районе, который в последнее время облюбовали новые русские для возведения своих особняков.

Особняк Мирошниковых очень хорошо вписывался в ряд себе подобных. Светлана Алексеевна встречала нас на крыльце, одетая в шубку.

Она стояла, кутаясь в нее и притопывая ногой от нетерпения. Увидев нас, она облегченно вздохнула.

– Ну наконец-то! – кидаясь ко мне, проговорила она.

– А я уже нервничаю, думаю, не случилось ли чего. Голова даже разболелась. Проходи, Оля.

Светлана Алексеевна, скинув в прихожей шубку и разувшись, провела меня по лестнице на второй этаж, после того, как я сделала то же самое.

Мы прошли по длинному коридору, и Светлана Алексеевна толкнула одну из дверей. Мы вошли в просторную комнату, где располагалось несколько кресел, расставленных вокруг круглого стола.

Три кресла были заняты. Светлана Алексеевна указала мне на свободное, и сама села рядом. Я обвела взглядом присутствующих. За столом сидели девушка непонятного возраста, в очках, с русыми волосами, собранными в шишку. Эта прическа ее сильно старила и портила ее и так невыдающуюся внешность.