– Да, – хриплым со сна голосом произнесла Вершинина, сняв трубку.

– Валентина Андреевна, это я, Алискер.

По его взволнованному голосу Вершинина тотчас догадалась, что с ним произошло нечто важное.

– Что случилось, Алискер?

– Только что было нападение на Комарова, – сказал Мамедов, – рядом с его домом, куда он подъехал на такси.

– Он жив? – это необходимо было узнать прежде всего.

– Да, жив, но состояние довольно тяжелое, он сейчас в больнице.

– А с тобой все в порядке?

– Да, Валентина Андреевна, все хорошо.

– А с Колей Антоновым?

– Тоже все нормально, – успокоил Валандру Мамедов, – он поехал в больницу с Комаровым.

– Ты далеко от моего дома?

– Нет, на машине за пять минут доберусь.

– Тогда приезжай ко мне, все расскажешь в подробностях. Я не могу занимать телефон, – объяснила она и прервала связь.

В любую минуту могли позвонить Ганке и Болдырев. Сон у Вершининой как рукой сняло. Она вскочила с кровати и, подойдя к тумбочке, в которой лежали сигареты, вытянула пачку из выдвижного ящика. Обычно Валандра предпочитала не курить у себя в спальне, но в этот момент ей было наплевать на то, что ее гардероб может насквозь пропахнуть табаком – она не хотела отходить от телефона ни на секунду.

Звонок Алискера очень встревожил Вершинину.

«Не зря я почувствовала, что дело пахнет жареным, – сказала она себе, сделав глубокую затяжку, – что же там могло произойти?»

Злосчастный телефон, который постоянно притягивал к себе ее выжидательный взгляд, продолжал молчать. Валандре начало казаться, что Ганке и Болдырев тоже попали в какую-то серьезную переделку, иначе, они должны были позвонить ей уже давно. Ей пришла в голову мысль направить к ним подмогу, а еще лучше самой туда направиться. Вершинина решила, что сделает это, как только дождется приезда Мамедова. Она затушила сигарету и вынула из шкафа трикотажный брючный костюм, служивший ей чем-то вроде спортивной формы. Она никогда не носила джинсы, так как считала, что они подчеркивают те особенности в ее комплекции, которые она предпочла бы скрыть.

– Черт, – сквозь зубы выругался Ганке, споткнувшись в темноте о какой-то ящик, набитый чем-то тяжелым.

– Погоди, Валентиныч, – сказал Сергей, – сейчас фонарь зажгу.

– Давай быстрее, что ты там копаешься, – проворчал Ганке, потирая ушибленное колено.

Болдырев ничего не ответил и зажег фонарик, осветив квадратный коридор, заставленный многочисленными коробками и ящиками. Немудрено было стукнуться об один из них. Здесь и при свете стоило большого труда пробраться к двери, ведущей в глубину дома.

Выбравшись из тесного коридора, Ганке и Болдырев оказались в довольно просторной комнате с низкими неровными потолками.

– Гляди, Валентиныч, – произнес Болдырев, – здесь все окна закрыты ставнями, значит, можно свет зажигать.

– Дело за малым, – отвечал Ганке все тем же ворчливым тоном, – выключатель надо найти.

– А чего его искать-то, – возразил Сергей, – вот же он, прямо у двери.

Луч фонаря осветил выключатель.

– Так что же ты телишься! – возмутился Валентин Валентинович, – включай его, а то с твоим фонарем ни черта не разглядишь.

Болдырева начал раздражать тон, с которым говорил с ним Ганке, ему даже захотелось послать напарнику какое-нибудь «доброе» пожелание, вроде того, что лучше бы тот стукнулся не коленом, а головой. Но включив свет, Сергей позабыл о своем намерении.

– Вот это да! – Болдырев даже присвистнул. – Да у них тут самая настоящая лаборатория.

Вдоль каждой из четырех стен комнаты были длинные столы, уставленные всевозможными пробирками, мензурками, колбами и другими приспособлениями, которыми пользуются в химических лабораториях.

– Смотри, какая у них тут светомаскировка, – Болдырев указал на окна, которые были завешаны черным брезентом.

– Теперь уж сомнений нет, они тут не самогонку гнали, – сказал Ганке, внимательно изучая все, что находилось на столах.

– Ты думаешь, это наркотики? – предположил Болдырев.

– Я этого не говорил, – Валентин Валентинович оторвался от созерцания колбочек и пробирочек и внимательно посмотрел на напарника.

– Но ты так подумал? – не отставал от него Сергей.

– Я, видно, не так быстро соображаю, как некоторые, – съязвил Ганке, которому почему-то не хотелось признаваться, что его подозрения мало чем отличались от подозрений Болдырева.

Сергей подумал было, нужно позвонить начальнице и доложить ей обо всем обнаруженном на даче. Но слова Ганке заставили его забыть о своем намерении.

– Нужно прояснить, какие именно опыты они здесь ставят, – произнес Валентин Валентинович, – собрать все колбочки и протереть все поверхности специальным составом, а потом отвезти на экспертизу.