По словам Харриса, это была весьма скучная жизнь — кроме работы, делать там было совершенно нечего. Британские специалисты приехали с женами и свободное время проводили дома. Холостяку Харрису оставалось лишь увлечься записями африканской музыки и слушать радио.

— Ты удивишься, Гордон, но знаешь, какую станцию я слушал чаще всего?

— Канберру?

— Канберру?! Москву!..

— Москву? Но ведь это чертовски далеко... И потом — ты что, понимаешь русский?

— В том-то и дело, что они говорят по-английски, как мы с тобой. В Африке Москву лучше слышно, чем Лондон и Вашингтон. А дикторы — ты не поверишь — ведут передачи на Северную Америку с чистейшим американским акцентом, а на Англию — с хорошим оксфордским выговором.

— Ну и что в этом удивительного? — не подумав, ответил я.

— Как что удивительного! — воскликнул Харрис. — Вот ты бы, например, мог выучить в совершенстве русский?

Мне оставалось лишь признать себя посрамленным и пробормотать что-то о том, что я имел в виду людей, особо способных к языкам...

Через несколько месяцев Ленард прокутил все деньги, накопленные за три года в Африке, и подписал контракт на работу в рудниках Перу. Своим отношением к деньгам он напоминал сибирских старателей из книг Мамина-Сибиряка. Подобные люди — большая редкость на Западе, и второго такого человека я там не встретил. Из Перу Ленард регулярно писал мне, и время от времени я посылал ему пластинки с записями африканской национальной музыки. Их можно было достать только в Лондоне, причем в единственном магазине на Оксфорд-Стрит.

Но мы опять забежали вперед. А сейчас — сейчас третий день лондонской жизни канадца Лонсдейла. Утро в маленькой вполне уютной комнате гостиницы лиги. За окном — мокрые крыши особняков «Клубландии» — центра города, где сосредоточено большинство фешенебельных клубов. По лондонским понятиям погода вполне приличная, что означает небольшой дождь (лондонцы зовут его «душиком»), который зарядил с утра и с незначительными перерывами собирается, видимо, выплеснуть свое содержимое только к вечеру.

Харрис старательно водит по щеке электробритвой, пристроив на столике несессер и придирчиво разглядывая свое слегка опухшее от лондонского «отдыха» лицо.

Я устроился у окна с номером «Таймс» в руке. Читаю колонку объявлений. Это именно объявления, а не реклама — в них всякая всячина, порой весьма любопытная. Кто-то разыскивает родственников, кто-то извещает о предстоящей помолвке. О пропавшей собаке, об утерянном документе... В Англии такой раздел издавна называют «колонкой агонии».

— Требуется умная и культурная девушка для сопровождения в поездке по достопримечательным местам Австрии, — читаю я вслух. — Это интересует тебя, Ленард?

— Не совсем. В Австрию такую девушку, как я, не заманишь. И потом я вправе сомневаться, что джентльмен, давший это объявление, преследует чисто познавательные цели... Давай дальше, Гордон.

— Американский фабрикант, производящий бритвенные лезвия, ищет 24 чисто выбритых священника для участия в рекламной передаче самого высокого вкуса.

— Это предложение мы обсудим, когда я закончу бриться.

— Привлекательная вдова сорока лет согласна сопровождать леди или джентльмена в морском круизе. Требуется оплата только расходов по круизу.

— Это уже лучше. Сколько лет вдове?

— Сорок.

— Странно. И просит оплатить расходы по круизу?!

Харрис кончил бриться и, осмотрев себя в зеркале, нашел, что пока что не худо было бы совершить круиз в ближайшую парикмахерскую и постричься.

Портье гостиницы посоветовал нам заглянуть на Джермин-Стрит.

— Это именно то, что нужно джентльменам — многозначительно прибавил он.

— Что ж, сочтем себя джентльменами, — рассмеялся Ленард, как только мы прикрыли дверь. — Идем на Джермин-Стрит?

Как человек, привыкший жить в самых диких уголках земного шара, он находил английскую привычку именовать джентльменом чуть ли не нищего весьма забавной.

Через несколько минут оба «джентльмена» входили в парикмахерскую. Ее внешний вид казался вполне скромным. Тогда я еще не знал, что именно на Джермин-Стрит и в прилегающий переулках расположены наиболее дорогие, хотя и небольшие и скромные на вид, магазины, где можно купить или заказать предметы мужского туалета.

В вестибюле парикмахерской никого не оказалось. По трем стенкам вестибюля располагались какие-то кабинки, отгороженные портьерами. В парикмахерской царила мертвая тишина. Но тут же как из-под земли появился человек в униформе и любезно помог нам снять плащи.

Произнеся какую-то фамилию и предпослав ей «мистер» (я не слышал в Канаде, чтобы парикмахеры называли друг друга мистерами), человек в униформе отдернул портьеру одной из кабин и изысканным жестом пригласил туда Харриса. Тот еще не успел войти, как рядом бесшумно появился парикмахер и тщательно задернул портьеру.