Адельгейда.Ты сам не знаешь, чего хочешь, и еще того менее — что говоришь.

Франц (от гнева и негодования топает ногой).Довольно с меня! Не желаю больше быть посредником!

Адельгейда.Франц, ты забываешься!

Франц.Жертвовать мной! Моим милым господином!

Адельгейда.Уйди с глаз моих!

Франц.Госпожа моя!

Адельгейда.Иди, открой мою тайну твоему милому господину! Я была дурой, что приняла тебя не за то, что ты есть.

Франц.Возлюбленная госпожа моя, ведь вы знаете, что я люблю вас.

Адельгейда.И ты был мне другом, столь близким моему сердцу! Иди, предай меня!

Франц.Раньше я вырву сердце из груди моей! Госпожа моя, простите мне! Сердце мое так полно, что я вне себя.

Адельгейда.Милый, пылкий мальчик! (Берет его за руку, притягивает к себе, и их губы встречаются; он, рыдая, бросается ей на шею.)

Адельгейда.Пусти меня!

Франц (задыхаясь от слез на ее груди).Боже! Боже!

Адельгейда.Пусти меня — у стен есть уши. Пусти! (Высвобождается.)Будь непоколебим в своей любви и верности, и высочайшая награда ждет тебя. (Уходит.)

Франц.Высочайшая награда! Лишь дай мне дожить до этого дня! Я б убил отца моего, если бы он стал оспаривать у меня это место!

Гец.Ах, праздность мне не по вкусу! С каждым днем все теснее в заточении. Я хотел бы уснуть или хоть вообразить, что в покое есть что-то приятное.

Елизавета.Так закончи свои записки, которые ты начал. Дай в руки друзей твоих доказательство, при помощи которого они могли бы посрамить врагов твоих, доставь благородному потомству радость узнать тебя.

Гец.Ах! Писание — трудолюбивая праздность, мне противно писать. Пока я пишу о том, что совершил, я досадую на потерю того времени, в которое я мог бы что-нибудь совершить.

Елизавета (берет рукопись).Не надо чудить! Ты как раз остановился на первом плену своем в Гейльброне.

Гец.Он всегда был для меня роковым местом.

Елизавета (читает).«Даже некоторые союзники, находившиеся там, сказали мне, что я поступил неразумно, отдавшись в руки моих злейших врагов, так как я мог предполагать, что они не будут ко мне милостивы. Тут я ответил…» Ну, что же ты ответил? Пиши дальше.

Гец.Я сказал: если я часто подвергал жизнь свою опасности за чужое достояние, не должен ли я подвергать ее опасности, чтобы сдержать свое слово?

Елизавета.Эту славу ты заслужил.

Гец.Ее они у меня не отнимут. Они все у меня отняли: имение, свободу.

Елизавета.Это было в те дни, когда я встретила на постоялом дворе людей из Мильтенберга и Зинглингена, которые не знали меня. Вот радость была мне! Точно я сына родила! Они славили тебя в один голос и говорили: «Он образец рыцаря — смел и благороден на воле, тверд и верен в беде».

Гец.Пусть они мне хоть одного покажут, которому я не сдержал слова! И видит бог, что я больше попотел, служа своему ближнему, нежели себе самому, и зарабатывал себе имя храброго и верного рыцаря, а не богатства и почести. И — благодарение богу — я получил то, чего добивался.

С удачей, удалые охотники!

Георг.Мы в них превратились из удалых рейтаров. Из сапог не трудно сделать опорки.

Лерзе.Охота все-таки нечто: она — род войны.

Георг.Если б только в наших краях не приходилось все время иметь дело с имперскими латниками. Помните, господин мой, вы нам предсказывали, что, когда мир перевернется, мы станем охотниками. Мы ими стали и без того.

Гец.Одно на одно и выходит: мы выбиты из колеи.

Георг.Наступают трудные времена! Уж восемь дней, как появилась грозная комета, и вся Германия в страхе, — она предвещает смерть императора, который очень болен.