У Политехнического музея Саша вышла из троллейбуса и остановилась, пережидая когда мимо проедут поливальные машины. — Вы не Катя? — раздалось у нее за спиной. Девушка обернулась и увидела юношу неопределенной наружности с букетом жухлых гвоздик в руках. — Нет. Я не Катя, — ответила она ему и побежала через дорогу к музею. Юноша разочарованно опустил букет и отошел к фонарному столбу на перекрестке с вывешенными на нем часами.

Судя по всему, звонок у дверей служебного входа не работал. Во всяком случае, сколько девушка не нажимала на белую клавишу, звука она так и не услышала. Мимо нее прошла пожилая пара. — Я не понимаю Леня, почему нельзя было вызвать служебную машину? — донесся до Саши женский голос: Ярвид Янович правильно говорит — добрый ты, как теленок! — Ни все коту масленица! — беззлобно ответил ей густой, мужской баритон. Девушка проводила подозрительным взглядом пару, пока та не исчезла в подземном переходе и еще раз надавила на клавишу звонка. Безрезультатно. Наконец, отчаявшись, Саша взялась за массивную ручку двери и потянула на себя. Дверь, неожиданно легко, распахнулась и девушка очутилась внутри. — Добро пожаловать! — донеслось, откуда-то сверху. Саша подняла глаза и обнаружила, сидящего на последней ступеньке мраморной лестницы, Солнце. — А я уже боялся, что ты не придешь, — заявил он. — Приду, — смутилась девушка, но тут же взяла себя в руки и зашагала к молодому человеку со словами: Я подумала и поняла, что должна, в свою очередь, тоже многое рассказать о себе. — Многое — это прекрасно! — улыбнулся молодой человек, поднимаясь ей на встречу. Он подал гостье руку и повел ее гулкими коридорами, мимо мерцающих металлом за стеклом экспонатов музея.

Ребята любили играть эту песню. Она им напоминала, что где-то на земле есть место, куда можно однажды попасть и остаться там навсегда. Место, принадлежащее только им и подобным им. Для одних это было горное плато, залитое солнечным светом, для других это был остров, затерянный где то в бескрайних океанических просторах, для третьих это была планета на периферии солнечной системы. Хотя по большому счету это было одно и тоже место.

— Вот! — закончила, наконец, свой рассказ Саша и преданно заглянула в глаза своему спутнику. — Я понимаю тебя, — кивнул тот и предложил: Знаешь что! Пошли в гости к одному моему другу. Тебе понравится. — А как же музей? — спросила девушка. — Уже одиннадцать, — посмотрел на часы Солнце: Обычно проверяют до десяти. Ну если что — скажу, что спал. — Хорошо, — согласилась Саша и протянула молодому человеку руку.

Они вышли из музея, обошли его кругом, пересекли улицу Богдана Хмельницкого и вошли в какой то дом. У дверей под номером 18 Солнце остановился и трижды постучал в нее. За дверью зашаркали шаги, щелкнул замок и в проеме показался интеллигентного вида мужчина при бороде и очках в роговой оправе. — Привет Сережа, — поприветствовал он Солнце и представился девушке: Борис Павлович. — Саша, — в свою очередь представилась она. — Ну проходите, — пропустил их в квартиру мужчина: Чай? Кофе? — Чай, — кокетливо попросила Саша, попутно разглядывая, развешенные по стенам перуанские, резные маски. — Чай, так чай, — согласился мужчина и, не ожидая представления и прочих формальностей, проследовал на кухню. — Кореец, — шепнул на ухо девушке Солнце. — Скульптор, классный мужик. Это его мастерская. — А почему кореец? — спросила девушка. — Наверно, потому что ленивый очень, — ответил молодой человек и первым шагнул в комнату. Квартира Корейца представляла собой трехмерное пространство, лишенное дверей и прочих бытовых условностей: повсюду на многочисленных стеллажах и на подоконниках громоздились разнокалиберные изображения вождя мировой революции, а посреди гостиной, на циновке, стояли в диковинных позах, полуобнаженные, Скелет и Малой. Скелет держал в вытянутой над головой руке биллиардный кий, словно намереваясь им кого-то пронзить, Малой сжимал крышку от кастрюли одной рукой, а другой зажженную сигарету. — Позируют! — догадалась Саша. — Древнегреческих атлетов фигурируем — подтвердил Малой и обратился к Корейцу: Слушай — ты бы хоть по ванку накинул что ли, час уже корячимся! У меня ступни затекли. — Скоро, скоро, — успокоил его скульптор и позвал Солнце: Сережа зайди, пожалуйста, на кухню, мне кое-что тебе надо сказать. — Саша подожди меня, пожалуйста, — попросил молодой человек у девушки и пошел за Корейцем на кухню.

Саша осмотрелась по сторонам и присела на край плюшевого дивана за книжным шкафом у двери.

— Понимаешь, Галине ни сегодня, завтра визу дают и она свою библиотеку по людям раскидывает. Тебе вот Бродского оставляет, — на ходу говорил скульптор Солнцу.

Они вошли в кухню и застали там Галю, мирно беседующую с дородной блондинкой ее же возраста. — Как приезжаешь, не стесняешься и тут же звонишь, — инструктировала она Галю: Они очень приличные люди. У него здесь еще сын остался, а у нее мать в Подольске. Пока гринкарту не получишь, они будут помогать. Все собрала? — Все кажется, — задумалась та. — Галя, — спросил Кореец у нее: А где Бродский? — Привет Солнце, — поздоровалась Галя с вошедшим и показала скульптору на холодильник: Вон. Кореец взял с холодильника, кустарным методом, переплетенную брошюру, открыл ее и прочитал вслух: И луна в облаках, как пустая площадь, без фонтана, но из того же камня. — Гениально пишет подлец!! — не сдержал восклицания Борис Дмитриевич. — Да брось ты! — осекла его Галя: У этих стихов только одно достоинство, что они подозрительно хорошо на английский переводятся. — Ты лучше там Бродского не обсуждай! — в свою очередь вмешалась блондинка: Иначе одна, как перст останешься. — Да ты Галчонок уж поосторожней! — поддержал ее скульптор, протягивая брошюру Солнцу: Владей.

— Спасибо, — поблагодарил тот и, принюхавшись, спросил: Три топора в духовке греете? — Слезы Мичурина, — ответила за всех блондинка, извлекая из плиты бутылку портвейна. Тут в дверь позвонили. — Минуточку! — извинился Кореец и пошел открывать.

— Вот, Палыч. — услышала Саша: Начальство одобрило, прям, говорит, очень культурно. Не отделение, а живой уголок. Оформил, так оформил. Девушка осторожно выглянула из за шкафа и увидела стоящего на пороге с газетным свертком в руке капитана милиции, тот благодарно тряс руку скульптора, а тот застенчиво улыбался. — Может?.... — многозначительно намекнул милиционер и показал завернутую в Известия бутылку водки. Кореец развел руками. Капитан заглянул ему через плечо и сознательно убрал бутылку. — Понимаю. Ну в следующий раз. Не шалят?

— Да все хорошо, — ответил Кореец и спросил: — А Ленин как? — Натурально, — радостно сообщил милиционер. — На прошлой неделе ветеран заходил, чуть не перекрестился. Очень, говорит, копия.А он Ленина видел. — Слава Богу, — кивнул скульптор. — Капитан поправил фуражку и снова потряс руку собеседнику. — Пойду, Палыч. Потом загляну. Отметим. Да, вот: для детской площадки материал только через месяца два обещали, и то все нервы издергали. Пойду, ладно. Он взялся за ручку на двери и, еще раз скосившись на комнату, вышел. Кореец запер за ним дверь, характерным движением указательного пальца поправил очки и вернулся на кухню. Вскоре оттуда появился Солнце и, подойдя к двери, позвал: Саша пошли. — Куда? — поднялась с дивана ему на встречу девушка. — Ко мне. Я этажом выше проживаю, — заявил он. — Один? — С Лизой. — Жена!? — изумилась и одновременно испугалась Саша. — Крыса. Обычная крыса. Серая, — успокоил ее молодой человек и взялся за ручку двери.

Квартира Солнца не страдала от обилия мебели: холодильник, кровать, кресло, старый радиоприемник, служащий еще и тумбочкой, да аквариум на полу под окном. Как только молодые люди вошли, в аквариуме, что — то заурчало, и к стеклу приникла узкая крысиная мордочка. — Я боюсь! — сказала Саша, глядя на грызуна. — Она тоже, — уверил ее спутник и пошел к аквариуму. — Лизонька, ты моя красавица. Проголодалась? Крыса явственно щелкнула челюстью и недоверчиво посмотрела на Сашу. — Это Саша, — представил девушку Солнце. — Она практически хиппи, соответственно любит собирать цветы и говорить о духовности. Он открыл холодильник, вытащил оттуда кусок колбасы и сунул крысе. Та схватила предложенное и тяжело спрыгнула на пол. — Какая гадость! — не удержалась от восклицания Саша. — Не обижай ветерана, — вступился за подопечную молодой человек. — Ветерана чего? — уточнила девушка, присаживаясь на кровать. — Лиза — крысолов, — ответил Солнце:

Она несколько лет служила на теплоходе Иван Сусанин, а потом я ее выменял на офицерский ремень у старшего помощника. — А как же она крыс ловила? Она же сама крыса! — не поняла Саша. — На флоте есть такая практика, — начал рассказывать молодой человек: В пустую бочку сажают на неделю десять молодых крыс. В итоге выживает только одна. Ее выпускают на свободу и она, по привычке, продолжает питаться сородичами. — Зачем она тебе? — спросила девушка. — Я ее пенсия, всем нужен отдых и понимание, — развел руками Солнце и предложил: Чаю? — Мне бы домой позвонить, — попросила гостья и протянула руку к телефонному аппарату: