Он был сражен:

– Какого Дамаскова?

Я рассмеялся:

– О, вижу: семейный адвокат не в курсе дел клиентки. Недавно Анну обвинили в убийстве Рахманова. Когда ее спросили про защитника, она предпочла знакомого моего друга. Почему девушка не вызвала вас?

Борис Васильевич полминуты переваривал эту новость и оказался на высоте:

– Это ее дело, верно?

– А вам не кажется, что нам надо поговорить? – поинтересовался я.

Он был спокоен:

– Нет, не кажется. И вообще, пора заканчивать. Меня ждут клиенты.

Мазуров намеревался отключиться. Но я не дал ему такой возможности:

– Послушайте. Мне необходимо разобраться в том, что происходит с этой девушкой. На ее счету не только Рахманов. Она, как ненормальная, избавляется от всех знакомых, словно мечтает, чтобы ее наконец посадили.

Адвокат вздохнул:

– У каждого свои недостатки.

Я намеренно сделал паузу, чтобы выложить последний козырь:

– Мне кажется, следующий – вы.

Этот чертов юрист ничего не боялся:

– Полный бред! Нужно поменьше смотреть низкопробные сериалы.

– Я их вообще не смотрю. Вы под надежной защитой? Прошу вас, не отвечайте на ее звонки и не открывайте ей дверь.

Борис Васильевич только рассмеялся в ответ и все же отключился. Я решил снова побеспокоить его, однако звонок и дисплей возвестили: со мной жаждет пообщаться Алина Никифорова.

– Здравствуйте, прелестная девушка!

– Здравствуйте, таинственный журналист! Мне просто необходимо кое-что узнать.

– Узнавайте.

– Где Аня? – спросила Алина.

– Почему вы спрашиваете?

– Потому что вчера у меня был день рождения, и она впервые за много лет не поздравила меня.

Я задумался:

– Наверное, потому, что в ее жизни произошло много горестных событий.

Алина хихикнула:

– Она переступила бы через них с легкостью! После смерти матери Анечка тусила через неделю. А сейчас не знаю, что и думать. Анька забыла своих друзей.

– А вы сами не пробовали ей звонить? Или это для вас называется переступить через гордость?

– Ну, скажете, – обиделась Никифорова. – Я делала это по двадцать раз в день. Мобильный отключен, а в квартире и загородном доме никто не берет трубку.

Я вздохнул:

– Мне кажется, она объявится.

– Хотелось бы. Я мечтаю показать ей новый татуаж на плече.

– На плече? – переспросил я.

– Да. У Ани на плече маленькая симпатичная бабочка. Мне же сделали сногсшибательный цветок. Она умерла бы от зависти.

Я оцепенел:

– У Борзовой была татуировка на плече?

– Я же говорю: крохотная черная бабочка.

Она еще о чем-то жужжала, но я уже не слушал. Внезапно осколки выстроились в четкую мозаичную картину, где нашли объяснение все вопросы. Наконец девушка решила распрощаться, чему я был несказанно рад:

– Ну, всего хорошего, Никита. Надеюсь, вы станете модным журналистом, и тогда будем встречаться в клубах.

Я не возражал. Когда в трубке раздались короткие гудки, я сразу набрал номер Кричевской.

– Варенька, умоляю, – мой голос звучал жалко и просительно, – адрес Мазурова!

Она удивилась:

– Я же давала телефон!

– Адвокат в большой опасности. Просто сам этого не понимает. Если он еще жив, то я обязан его спасти.

Женщина поверила и не стала задавать другие вопросы:

– Пиши!

Было уже поздно, когда я помчался на стоянку. Верная «девятка» ждала меня.

– Извини, но сейчас я выжму из тебя все, на что ты способна. – Я включил зажигание и почти сразу развил бешеную скорость.

Известный и высокооплачиваемый адвокат коротал дни и ночи на шикарной даче в поселке Озерном. Я нашел его дом почти сразу и сразу же понял, что опоздал. Калитка была распахнута, сад пуст. Все говорило: кто-то уже побывал здесь. В темном двухэтажном особнячке не светились окна, и это придавало ему зловещий вид. Дверь тоже оказалась открытой, и я без труда проник в прихожую.

– Борис Васильевич! Вы здесь?

Вопрошая, я уже знал: он не отзовется. Вытащив из кармана фонарик, я осветил прихожую и направился в комнату. Мазуров сидел в кресле и смотрел на меня пустыми глазами. Из дырки, украсившей его лоб, как печать, сочилась кровь.

– Я же предупреждал! – вырвался хрип из моей груди. Покойник, естественно, ничего не ответил.

Я подошел к телефону, чтобы сообщить о трупе в милицию, и поздно среагировал на шум за спиной. Что ни говори, а этот преступник умел бить. Я сразу же отключился.