— Нам? — переспросила Олеся — нам нравится шансон, Лесоповал, Круг, Военга, Стас Михайлов…

— Владимирский централ ветер северный — пропел сиплым фальцетом Пурген.

— Фу — это же мерзость! — поморщилась от такого ответа Буратина, признаться она никак не ожидала что такие распанкованные личности, прикинутые то ли как панки, то ли как металлисты слушают такое мягко говоря «г». Она даже в чем-то засомневалась, кто же эти двое кадров, которые так ладно рассказывают про страну Лохов, ведь я их совершенно не знаю — думала Буратина. Впереди на одном из холмов показался невысокий кособокий спорт-бар с вывеской Сизокрылый Пятикрыл.

— Ура! Похаваем! — завопила Олеся.

— Жрачка! Жрачка! — просипел Пурген.

— Нямка! — присоединилась к ликованию Буратина, она так привязалась к этим оборвышам, что буквально все за ними повторяла, ведь у неё никогда еще не было таких прикольных панкующих друганов.

Завидев гостей на крылечко спорт-бара выбежал худой как скелет хозяин бара, согнувшись чуть ли не в три погибели он сделал нелепый реверанс отводя в сторону вместо юбки свой замызганный когда-то белый передник.

— Пожалуйте гости дорогие — хриплым дрожащим голосом сказал хозяин заведения.

— Я бы сожрала сейчас все что угодно — сказала лиса Олеся — даже буханку ржаного хлеба!

Компания ввалилась в неубранный грязный бар, кругом валялись сигаретные бычки, бумажки и какой-то мусор, на столах стояла использованная посуда, пустые банки и бутылки. Единственный чистый стол был прямо напротив камина, где в огромной стальной кастрюле в кипящем масле варились всякие мясные вкусности.

— Эй бармен принесите-ка нам буханку ржаного хлебца и сольку пожалуйста — бодро выкрикнула Буратина.

Дело в том, что Буратина была уверенна — для более успешного выращивания дерева с тысячами кредиток необходимо, чтобы та главная кредитка-семечко имела на своем счету крупную сумму и тратить денежки на всякие там излишние закуски было бы безрассудством.

После буратининых слов о ржаной буханке скелетный бармен так злобно посмотрел на компанию, что всем стало не по себе.

— Буратинка большая приколистка господин владелец бара — загоготала лиса Олеся, — мы конечно же хотим ржаного хлеба с солькой, а к хлебцу подайте-ка нам…

— Да у неё юмор такой черный, она же эмо-гёрл — с уверенным видом подтвердил Пурген.

— Дюжину жаренных цыплят, купаты килограмма три, свиных ножек десятка два или три — Олеся не стеснялась.

— Стерляди в кляре! Потрошков в сухарях! Да баварских сарделек на гарнир не забудь! — облизнув грязную шерсть на мордочке сказал Пурген.

Олеся и Пурген так быстро и много говорили, что в итоге они назаказывали себе целую кучу, оставив Буратине только буханку черного черствого хлеба да пригоршню соли которую с сарказмом высыпал прямо на стол сухощавый старик-хозяин, мол, кушайте милая Буратина хлебушек не подавитесь только.

Клочья полетели в разные стороны от всего этого бурного обжорства, Пурген уплетал сардельки так будто с самого рождения не ел, Олеся сгрызала цыплят одного за другим не прожевывая, глотала целиком аппетитные тушки и тут же вслед за ними отправлялись хрустящие крылышки и белоснежные куриные грудки… Продолжалась эта скорострельная трапеза не долго не прошло и пятнадцати минут как все абсолютно все было съедено, до самой последней косточки и кусочка, даже шкурки от сарделек не осталось.

Буратина за это время только и успела что прожевать единственную жесткую корку от буханки, хлеб был плесневелый и не вкусный. Откуда же было ей знать что настоящие друзья так никогда бы не поступили. Наверное все так дружат — думала деревянная девочка — и потом они мне такую тайну открыли что я их может целый год должна кормить с утра до вечера. Откуда ей было знать что подобным образом себя ведут никакие не друзья а самые настоящие ублюдки и негодяи, бедная-бедная молодая несмышленая Буратина.

Набив до самого не могу свои животы «друзья» повалились спать, лиса Олеся завалилась на кожаный диван, а кот Пурген даже не вылизав лап устроился на большом кресле посреди бара, Буратине же хозяин бросил небольшой засаленный плед прямо на пол под столом, бар закрылся и все уснули.

Высоченное до самого неба дерево шелестело от ветра раскачивающего его ветви. Сочный богатый звук листьев вовсе не был похож на обычный шепот деревьев — вместо листьев на этом дереве были кредитные карты золотая виза. Моё, моё это все моё и папаши диджея Дрозда… — снилось девочке.

Сквозь столь приятный сон она услышала «Эй вставай деваха» — кто-то грубо тряс её за плечо. Буратина открыла глаза и увидела сухое неприятное лицо владельца спорт-бара.

— Дружбаны твои давно проснулись сожрали все сладкое в баре и велели тебе отправляться по тропинке в лесополосу, они будут ждать тебя там.

Буратина как ошпаренная вскочила на ноги и бросилась к дверям, но что-то её остановило… это сухой старик ухватил её за капюшон кенгурушки.

— А платить Пушкин будет?