— Они неистребимы как тараканы, — перебила Модрон.

Моргана ударила кулаком по подлокотнику трона.

— Но сей раз я добьюсь своего!

— Что ты собираешься делать?

— Последний раз Сибил связывалась со мной из Чикаго, и…

— Ты собираешься отправиться туда? — снова перебила ведьма.

— Мы вместе туда отправимся.

Модрон нахмурилась и прошипела:

— Покинуть Авалон? Нет, это слишком опасно.

Моргана резко наклонилась и ударила женщину по лицу. Удар был такой силы, что старуха растянулась на ковре. Королева же подняла глаза к темному туману над головой и закричала:

— Я знаю, что ты там и трусливо прячешься от меня! Но я иду к тебе! — Тело Морганы стало источать силу, а волосы ее растрепались и вздыбились. Королева не могла видеть свою жертву, но она чувствовала свою магическую силу. — А когда я найду тебя, то вырву сердце из твоей груди!

Хотя Цезарю выделили спальню в противоположном от комнаты Анны крыле дома, он тотчас вскочил с постели, едва услышав сквозь сон донесшийся издалека крик. Выбежав из комнаты, граф стремительно пронесся по коридору, при этом отметив, что дом хорошо защищен от полуденного солнца. Конечно, в доме Стикса и не могло быть иначе.

Крик еще не успел затихнуть, а Цезарь уже распахнул дверь. Несмотря на то что на нем не было никакой одежды, кроме черных шелковых трусов, он был готов прямо с порога броситься в бой, и кинжалы в его руках, как и пара пистолетов в удобных нательных кобурах, свидетельствовали о его решимости.

Служба в охране оракулов дала ему хорошую подготовку.

Быстро осмотрев затемненную комнату и смежную с ней ванную, он не обнаружил врагов, прятавшихся по углам. Успокоившись, Цезарь подошел к кровати. Анна спала, беспокойно разметавшись по постели, и ее красивое лицо раскраснелось и покрылось испариной.

Внезапно Цезаря накрыла волна такой нежности, что он едва не опустился перед кроватью на колени. Положив кинжалы на ночной столик, он осторожно привлек Анну к себе. Ох, он так за нее испугался!..

Черт возьми, он даже не понимал, из-за чего же так испугался. Но теперь, когда граф держал Анну в объятиях, он чувствовал, как безумно бьется ее сердце. Не просыпаясь, девушка прижалась к нему и инстинктивно ухватилась за его плечи.

Мгновение Цезарь наслаждался ощущением ее теплого тела — она с такой готовностью прижималась к нему. Он ждал два века, чтобы вновь испытать это головокружительное ощущение. Чтобы просто сжимать ее в объятиях.

Уткнувшись лицом в мягкие вьющиеся волосы Анны, он вдыхал ее сладостный запах, а его руки тем временем поглаживали ее спину.

На ней не было ничего, кроме шелковой кружевной рубашки, которую, вероятно, одолжила ей Дарси, но в этот момент Цезарь был больше озабочен тем, чтобы избавить Анну от страхов, чем пробудить ее страсть.

— Ш-ш-ш, Анна, — шептал он вновь и вновь, слегка касаясь губами ее уха.

Постепенно сотрясавшая девушку дрожь утихла, и — о блаженное мгновение! — она уютно прильнула к его мускулистому телу, словно ища защиты и утешения. Цезарь крепче прижал Анну к себе, продолжая шептать ей на ухо нежные успокаивающие слова.

Странное чувство умиротворения воцарилось в его сердце, и Цезарь осознал, что если бы такое было в его власти, то он остановил бы время именно в этот момент. Чтобы держать эту женщину в своих объятиях, купаться в тепле ее бесподобного тела и знать, что весь мир остался где-то далеко.

Он был превосходным воином, хорошо вышколенным стражем, многое знал и умел, но не умел останавливать время.

Анна тихо вздохнула, и ее дыхание коснулось его обнаженной груди. Затем она открыла глаза и посмотрела на него с недоумением.

— Цезарь?..

— Si.

Теперь она уже не цеплялась за его плечи, а настороженно упиралась ладонями в его грудь.

— Черт возьми, что ты здесь делаешь?

Граф понял, она встревожилась, обнаружив его на своей кровати, но за этой тревогой скрывался давний страх. Ночной кошмар очень напугал ее, и Цезарь не собирался уходить, пока не выяснится причина этого кошмара.

— Ты кричала во сне. — Он уложил ее голову на подушку и ласково провел пальцами по ее лицу. — Я подумал, что лучше разбудить тебя, прежде чем твой крик разбудит весь город.

Изумительные ореховые глаза потемнели при воспоминании о ночном кошмаре.

— Ох.

— Анна, расскажи мне…

— О чем?

— О твоем сне.

Анна нахмурилась.

— Зачем?

Он поколебался, прежде чем ответить. Анна и так была слишком возбуждена и напугана тем, что ее погрузили в мир, о существовании которого она лишь догадывалась. И меньше всего ему хотелось пугать ее еще больше рассказами о демонах, которые могут напасть на свою жертву, проникнув в ее сон.

— Это может быть важно, querida, — проговорил он наконец.