— Как это ему удалось?

— При помощи студии.

— Твои деньги вложены в студию?

— Мои деньги ее практически контролируют. Доля, которую мне оставил отец, составляет что-то около половины акций, с частью Лео у нас больше пятидесяти процентов; об этом немногие знают; Лео предпочитает, чтобы все в городе считали, что он их единственный владелец.

— Я полагаю, это держит его в узде.

Она рассмеялась.

— Конечно же. Я могу гарантировать, что за все годы нашего брака Лео не спал ни с одной женщиной. Он знает, что если это случится, то я отрежу ему его, мужское достоинство, а размер оного в этом городе значит абсолютно все.

— А что ты даешь Лео, кроме денег?

— Ну, я самая хорошая и ловкая хозяйка у нас в городе, может быть, во всей стране. Да ты и сам знаешь, часто у меня бывал. Я делаю Лео таким королем, каким он сам себя считает. Я потакаю всем его прихотям, заказываю ему одежду, выбираю еду и вино, ну и сплю с ним, конечно.

— Ну, и как он?

— Ведь мы давно женаты. Лео любит заниматься этим от случая к случаю, ну а я-то в этом деле ас, сам знаешь.

— Знаю. Он с тобой хоть что-нибудь делает?

— А зачем, по-твоему, я трахаюсь с тобой?

— Рад стараться.

Она перевернулась.

— Я не хочу выглядеть грубой, это больше, чем секс. Если я себе позволю это, то могу даже очень сильно в тебя влюбиться.

Она повела плечами.

— Черт, наверное, уже влюбилась.

— Это самое приятное из всего, что я слышал с тех пор, как приехал в Лос-Анджелес.

— Я рада, что ты так считаешь.

— И что же ты думаешь обо мне? — спросил Майкл.

Она посмотрела на него.

— Мне кажется, ты не просто новичок в кинобизнесе. Я думаю, через несколько лет ты сможешь стать легендарным продюсером, встать наравне с самыми лучшими. И если будешь правильно себя вести, то сможешь возглавить весь кинобизнес.

— Спасибо, остается только согласиться.

Они оба засмеялись.

— Аманда, а если любовь в сторону, я тебе нравлюсь?

— Да. — Она улыбнулась.

— Слава Богу! — Он подмигнул ей. — Мне бы хотелось думать, что я для тебя больше, чем просто любовник.

— Ты и есть больше.

— Ты мне веришь?

— Наверное, как и всем.

— Тогда я должен тебе кое-что сказать.

— Что?

— Я не хотел поднимать этот вопрос, но раньше я не знал о твоем финансовом участии в делах студии.

— И что с того, Майкл?

— Мне кажется, что на «Центурион» надвигается большая гроза.

— Какая же?

— Лео говорил тебе о предложении японцев?

— Да, он сказал, что оно неприемлемо.

— А представь, что они будут достаточно хороши? Что, по-твоему, сделает Лео?

— Я думаю, он его примет.

— Мне кажется, он не согласится ни при каких условиях вообще.

— Ни при каких?

— Я думаю, что он слишком сильно любит работу на своей студии и слишком эмоционален, чтобы принять хорошее деловое решение.

— Видит Бог, он любит руководить студией, — согласилась она.

— Больше того, Лео залезает в пару очень дорогих проектов, а это штука, которую он, по его словам, не любит.

— Ты имеешь в виду научно-фантастический фильм?

— Да. Я очень обеспокоен тем количеством денег, которые уже в него угрохали при незаконченном сценарии. Потом этот фильм про Вьетнам, его придется снимать на Филиппинах, а ты знаешь, какая там нестабильная политическая обстановка.

— Он всегда переживал из-за Вьетнама, но это действительно очень рискованно.

— Знаешь, среди членов совета есть несколько сомневающихся по поводу этих двух фильмов и японского предложения.

— Сколько их?

— Сложно сказать. Я исхожу из своей интуиции.

— И что же тебе говорит твоя интуиция?

— Что есть возможность глобальных перестановок. Если Лео будет продолжать оба проекта и при этом игнорировать предложение компании, в которой заинтересован совет, то…

— Что «то»?

— То в совете может случиться бунт.

— Ну и что? Доля Лео вместе с моей обеспечивает абсолютное большинство.

— Это не просто предположение. «Центурион» не может финансировать эти фильмы, равно как и все остальные студии. На самом деле ее долги уже сейчас больше, чем когда-либо. Если несколько членов совета решат продать свои акции японцам, то банкам это послужит знаком, что доверия к Лео больше нет, и тогда ситуация станет очень шаткой.