В воскресенье ничего не произошло. Иногда я пыталась представить, как в то время проводили день Вера и Джейми. Мне это трудно сделать, потому что сама я никогда не жила в таких условиях, одна в глухой деревне, почти без друзей, без машины, в благородной бедности. Вера не могла себе позволить пригласить шестерых человек на ленч, даже если бы хотела. Что они делали? Вставали рано, я в этом не сомневаюсь: Вера занималась домашней работой — когда я гостила у нее, она ежедневно вытирала пыль и полировала мебель, — а Джейми играл с игрушками. Затем «Санди экспресс» для Веры и, возможно, прогулка, потом ленч с неизменным ломтиком жареного мяса — крошечные кусочки, на которые в 1950 году уходила вся недельная норма, — жареной картошкой, йоркширским пудингом, зелеными овощами, а на закуску пирог с вареньем или небольшие пирожные с заварным кремом. Потом еще одна прогулка? Сон? Радио? И конечно, шитье или вышивание. Возможно, Вера читала сыну сказку или несколько сказок, говорила с ним, играла… Нет, мое воображение не справлялось с задачей заполнить эти долгие часы, особенно в холод и дождь или когда на улице рано темнело. Вера не читала книг — за исключением детских, вслух. Шкаф в гостиной вмещал библиотеку не увлекающегося книгами человека, в том числе школьные учебники и явно нежеланные подарки.

Закрыв глаза, я и теперь вижу этот книжный шкаф. Вижу, как Джейми возит игрушку по нижней полке и корешкам книг. Стоял ли там в то время «Бюллетень № 23. Съедобные и ядовитые грибы»? Сомневаюсь. Я вспоминаю, что там было: «Драгоценный Бейн», «Энтони Эдверс», «Сезам и Лилии» — награда за успехи в школе, «Сокровище черного сокола», «Полный каталог английских бабочек» Фрохоука… Значит, я ошибалась, утверждая, что в детстве Фрэнсис не проявлял интереса к энтомологии? Может, это была его книга? А если брошюра о грибах тоже принадлежала ему и в то время стояла у него в шкафу в спальне? «Грозовой перевал», «История мистера Полли», «Рассказы из Шекспира» Лэма… а тот темно-зеленый корешок рядом с ней случайно не «Бюллетень № 23»? Не может же он стоять одновременно в двух местах. Не исключено, что тогда его вообще не было в доме. Но я точно знаю, что один раз видела бюллетень в том книжном шкафу, в гостиной, — рыжие лисички на темно-зеленой обложке и увлекательные мифы внутри.

То воскресенье — не помню, солнечное или дождливое — я провела в Кембридже. В тот период я избавлялась от влияния семьи, причем очень быстро, не по дням, а по часам, и, твердо решив, что как человек, который скоро станет независимым, больше не буду поддерживать отношения с сестрами отца, с сожалением размышляла о разрыве с Хелен, которого не избежать, если я брошу Эндрю. Я много думала об этом — должно быть, в то воскресенье тоже, между перечитыванием «Королевы фей» Спенсера и свиданием с Эндрю. Хотя Вера вряд ли представлялась мне жертвой, попавшей в худшее из возможных переплетений человеческих судеб. Как и остальные, я не сомневалась, что они с Иден уладили все разногласия. В те дни я мнила себя убежденной феминисткой и интеллектуалом и поэтому, наверное, свысока смотрела на их мелкие дрязги.

Вот за это меня и следовало наказать. Убийство добралось до каждого члена семьи, отметив десяток лбов каиновой печатью; чем дальше родство, тем бледнее след, но от него никуда не деться, оно навечно отпечаталось в мозгу. Вопрос или случайное слово проявляют эту печать, подобно тому, как проявляются невидимые чернила, когда их подносят к огню. И только время стирает ее, даря некое подобие спокойствия и возможность мысленно вернуться в прошлое.

Наступил понедельник. Вера обдумывала бегство. Ближе к вечеру она сказала Джози, что хочет сбежать. И даже начала собирать сумку, упаковала одежду Джейми, его игрушки и книги. Вера представляла себя беженцем — за прошедшие годы мы, прежде невежественные, узнали, что это такое, — который спасается от армии завоевателей, безразличен к тому, что оставляет, и берет с собой единственную ценную вещь. Но куда она собиралась уехать, как жить? У Веры не было ни денег, ни возможностей заработка, ни ценностей, которые можно продать.

В десять часов приехала Иден вместе с Джун Пул и миссис Кинг. На Джун было серое платье, в котором мы ее видели раньше, и серая фетровая шляпа — обязательный наряд няни. Миссис Кинг держала в руках коробку шоколада «Черная магия». Весной 1950 года (и еще на протяжении нескольких лет) сладости продавались по карточкам, и поэтому шоколад следовало бы считать ценным подарком, если бы он не предназначался для подкупа шестилетнего ребенка. Утро выдалось солнечным и довольно теплым, и они нашли Джейми в саду; ребенок играл в песочнице, которую Вера соорудила у самого дома. Когда я была маленькой, и Иден тоже, песочница находилась в глубине сада рядом с хибарой, которая теперь у меня прочно ассоциировалась с любовными утехами Чеда и Фрэнсиса, — но для Веры это было слишком далеко. Ей требовалось все время держать Джейми в поле зрения.

Она увидела незваных гостей почти сразу, поскольку стирала на кухне. По понедельникам Вера всегда стирала. Этому дню было суждено стать самым ужасным в ее жизни, и мне кажется, она это предчувствовала, но понедельник, а значит и стирку, никто не отменял. Из окна Вера увидела, что происходит. Джун Пул в своей серой униформе присела на корточки на краю песочницы и одной рукой обняла Джейми, а миссис Кинг склонилась над ними, показывая мальчику шоколад. Как Иден удалось рекрутировать этих женщин в свою частную армию? Вне всякого сомнения, только убедив в своей правоте.

Вера не сразу заметила Иден. Она выбежала из дома с мокрыми руками и в буквальном смысле была перехвачена сестрой, стоявшей на дорожке, которая вела к черному ходу. Иден взяла ее за плечи и сказала:

— Будь благоразумной, Вера. Ты знаешь, что должна уступить, — зачем же устраивать сцену?

Вера вскрикнула, вырвалась и нырнула под руку Иден. Она бросилась к сыну, но Джун уже подхватила Джейми и уносила тем же путем, которым они пришли.

— Давай, Джун, — сказала Иден. — Сажай его в машину как можно быстрее, и мы едем.

Именно в этот момент появилась Джози; она приходила почти каждое утро — спросить, не собирается ли Вера в магазин, или просто поболтать за чашечкой кофе. Поначалу Джози не поверила своим глазам. Так часто бывает, когда мы становимся свидетелями сенсационных событий, кажущихся невероятными в контексте повседневной жизни. Джози посчитала все это спектаклем, игрой. Но ее замешательство длилось лишь несколько секунд. Она увидела, как Вера бросилась к Джун, а Иден и миссис Кинг совместными усилиями оттащили ее, услышала плач и вопли Веры.