Деятелей, стоящих на охране правопорядка, понятное дело, сейчас больше всего волнует не смерть девушки, а мое дальнейшее поведение. Фирмач явно с катушек от страха пошел, того глядишь, глупостей сотворит, его взрывной характер хорошо известен. И тогда начнется катавасия, хоть святых выноси. Пусть даже его потенциальных противников вряд ли таковыми можно считать, но состоятся такие выносы вперед ногами, какие вряд ли добавят спокойствия в городе и авторитет ментовскому руководству. Тем более, бизнесмен своими нервными воплями подтверждает это рассуждение.

Я разошелся до того, что порывался звонить господину губернатору, попутно требуя от прокурора обеспечить мою безопасность любыми средствами, вплоть до пластической операции.

Стражи закона стали тревожно переглядываться, когда зазвучали слова о миллионах, положенных мне по программе защиты свидетелей, наверняка сделав вывод – меня лучше всего спрятать в другой больнице. Вместе с перепуганной донельзя сиделкой и окончательным диагнозом по поводу обострившейся шизофрении. Действительно, государственные миллионы для чьей-то защиты… Да за такие деньги пусть этих свидетелей по три раза в день мочат, на кой они вообще надо?

Таким образом я добился поставленной цели. Допрашивать свидетеля в моем состоянии просто глупо, тем более, для полноты картины полной деградации личности я все-таки связался с господином губернатором. Константин Николаевич встревожился не на шутку. Как же иначе, совершено покушение на известного бизнесмена-филантропа, вливающего в губернскую казну огромные средства. Я дрожащими руками передал радиотелефон следствию, прекрасно понимая, какими словесами сейчас накачает ментуру-прокуратуру господин губернатор. Все верно. Случись что со мной, кто-кто, а он быстро почувствует. Да и супруга Константина Николаевича сильно расстроится. Того глядишь, от переживаний по поводу смерти главы “Козерога” мужу в лоб мясорубкой закатит, если заподозрит, что он плохо позаботился о моей безопасности. Любит эта дама всякие побрякушки, начиная с полкарата, но кто, кроме меня, способен в нашем городе снабжать ее не новоделами, а подлинным антиквариатом?

Однако господин губернатор заинтересован в моей бурной производственной деятельности еще больше супруги. Он ведь, кроме всего прочего, мой пациент с двадцатилетним стажем.

Судя по мордам стражей правопорядка, они сильно переживают по поводу неудачного покушения. Наверняка клянут снайпера-мазилу: вот сволочь, стрелять как следует не умеет. Лучше бы наповал грохнул этого типа, вряд ли тогда господин губернатор так рвал им нервы и очко посредством телефонной трубки.

Очутившись в машине рядом с водителем Сашей, я так быстро успокоился, словно после разговора с губернатором мент и прокурор едва успевали поочередно впихивать в меня элениум столовыми ложками.

– Где Рябов? – спрашиваю водителя, извлекая из бардачка сотовый телефон.

Саша молча пожал плечами. Обычное дело. Он такой разговорчивый, как ходячий микрофон Лидочка во время нашего последнего свидания.

– Куда ты едешь?

– Домой.

– Поворачивай на фирму, – командую водителю, но Саша ведет себя так, словно трудится не в “Козероге”, а у президента общества глухонемых Вергилиса. Ясно, Рябов им уже поруководил. Саша – мой водитель, однако подчиняется коммерческому директору. Когда речь заходит о безопасности, даже я обязан повиноваться требованиям Рябова.

– Саша, где Воха?

– Дома.

– Неприятности?

– Не знаю.

– А что ты вообще знаешь? – пытаюсь вывести его из себя, но Саша – это не прокурор, мои примочки на него не действуют. Напрасно на него злюсь, ведь Сашка голову готов за меня положить, не раз это доказывал.

Подойдя к дому в окружении охраны, я повел себя так, как и положено человеку, на которого только что совершили покушение.

– Дайте пистолет, – категорически требую у рябовских спиногрызов.

Вместо того, чтобы выполнить эту невинную просьбу, ребята мгновенно взяли меня в плотное кольцо. Да, рябовская школа, а значит безопасность прежде всего, хотя охрана уверена: в доме, кроме квартирантов-телохранителей, посторонних нет, но моя просьба вызвала у нее вполне прогнозируемую реакцию.

– Возьми, – ткнул мне в руки “ЗИГ-Зауэр” прорезавший кольцо Саша.

– Спасибо. Ты, значит, времени зря не терял, – отмечаю работу водителя и то обстоятельство, что один из рябовских парней связывается с моим домом по рации.

Саша по обыкновению промолчал.

– Чисто, – сказал парень с рацией.

– Ну да, чисто, – не соглашаюсь с ним. – Рябов вам головы оборвет. Там засада.

Охранник недоверчиво посмотрел в сторону двери и снова припал к рации. Через полминуты на пороге моего дома вырос заместитель коммерческого директора Воха. Я пристально посмотрел на Андрея и после того, как услышал за спиной взревевшие моторы машин, сказал:

– Воха, в доме мне ничего не угрожает?

– В доме нет, – с особым смыслом заметил заместитель коммерческого директора.

– И это говорит человек, который отвечает за безопасность фирмы, – печально качаю головой. – Я точно знаю – там где-то спрятался киллер, выписанный из-за границы.

Воха – не прокурор, не командир всех ментов города, он годами рядом со мной. Потому Андрей запросто попал в цвет:

– Не бойся. Педрило нажрался валерьянки. Спит вместе с Гариком.

– А его подручная? – не сдавался я.