– Аленка, надеюсь, в восторге, – засмеялась Людон, – подарки разбирает, брюлики примеряет. Ты чего девочке купила?

– Браслетик, – оживилась Настя, – серебряный, на нем подвески.

– Отлично! – обрадовалась я. – Вижу, вы полностью пришли в себя и уже можете сказать, куда подевался Чарлик.

– Не помню, – хором заявили тетки.

Я сжала кулаки. Понимаю теперь, что испытывает в пустыне человек, томимый жаждой, когда вдруг видит колодец, бросается к нему, а ведра-то нет, вода блестит глубоко внизу, рукой до нее не дотянуться.

Мне захотелось заорать, затопать ногами, но огромным усилием воли я поборола это желание и спросила:

– Вы можете назвать телефон Аленки? Надо с ней поговорить. Вероятно, Чарлика вы просто забыли в чужом доме.

Гарик, Людон и Настя разом засмеялись.

– Что веселого в моем предположении? – разозлилась я. – Конечно, вам плевать на торжественную церемонию «Герой Бака», но как насчет бедного козлика? Небось он голоден, испуган, может, его побили.

Троица переглянулась.

– Аленка – внучка Люды, – пустилась в объяснения Анастасия, – ей вчера месяц исполнился, у нее нет мобильника.

Настал мой черед изумляться.

– Людмила только что сказала: «Девочка подарки разбирает, брюлики примеряет». И разве новорожденной закатывают такой шумный праздник?

– Насчет примерки алмазов это шутка, – ответила Людон. – И почему, собственно, не устроить торжество? Мы любим собираться по-семейному. Кстати, пока малышке год не исполнился, каждый месяц ее день рождения отмечаем. Нам повезло, у нас Димка есть, он большой выдумщик.

– Верно, – подхватила Настя, – кто-то со скуки дохнет, а мы каждый уик-энд гуляем.

Я содрогнулась. Ну и попала!

– Мы люди семейные, – похвасталась Людон. – Некоторые троюродного брата третьей жены второго мужа матери не считают близким человеком, а для нас Мишка совсем свой.

– Большая семья – это хорошо, – сказала владелица зоопарка, – все проблемы быстро решаются. В прошлый понедельник у Пашки заболело ухо. Куда человек с этим пойдет?

– Думаю, в продуктовый магазин, – ехидно ответила я, – шпроты покупать. Очень при отите помогают.

– Да ты чего? – заморгала Анастасия. – К врачу надо! А в поликлинике будет очередь, и доктор может попасться злой дурак. Проблема! А у нас ее нет. Пашка звякнул мне, я дяде Пете, он Машке, та Ленке, Елена – бабе Фене, она дернула Илюху, а у того жена сына от второго брака теперь замужем за ушником. Во, получи, Пашка, врача!

– Давайте вернемся к Чарлику, – простонала я.

Людон взяла мобильный телефон.

– Алло! Веруся, это я. Скажи, что вчера было? Да я не про день рождения Аленки. Что мы с Настей делали после того, как торт съели?

– Лучше спросите про Чарлика, – потребовала я.

Людмила не стала со мной спорить.

– Верунчик, а не ходит ли там у вас по садику козел? Правильно, Чарлик. Точно, с ним гости фотографировались. Правда? Ты уверена? Спасибо, дорогая.

– Чарли там? – с надеждой поинтересовалась я, когда доктор наук и по совместительству любительница тусовок завершила беседу.

– Нет, – медленно произнесла профессор, – Вера сказала, что мы с Настькой сели в мой «мерс» и уехали. Сами уселись на переднее сиденье, Чарли устроили сзади.

– Может, она ошибается? – пробормотала я. – Зачем вам козел? Или Вера после коктейлей не совсем правильно оценила обстановку.

– Веруська только лимонад пьет, – встряла Анастасия, – ей всего десять лет. Очень ответственная девочка! Наши знают: если она приехала, значит, за народом приглядит. Потому что рюмки считает, знает, кому сколько до свинячьего визга осталось. Например, дяде Мише десять стопарей выпить можно, а Николашке пять. Приметит, что кто-то норму превысил, и отнимет рюмку. Людон, помнишь, как она Никите и Олегу бутылку подменила?

– Мы прям уржались тогда! – обрадовалась Людмила. – Поставила девка парню литруху, а там вода. Никитка с Олежком уже хороши были, они минералку пили, крякали и закусывали.

Я опять покрылась мурашками. Если Белка выйдет замуж за Дмитрия, его ненормальная семейка посчитает меня родней, будет зазывать на свои праздники и очаровательная Верочка станет следить за мной. Но, видно, она не такая уж и внимательная, раз тетки упились в хлам.

Дверь в кабинет отворилась, всунулась чья-то голова и велела: