– Идите к дежурному. Приказано гражданку Дробышеву домой отправить.

– Значит, Генка среди наших полицейское начальство нашел, – обрадовался Гарик. – Я позвонил брату Лилькиной свекрови, он обещал помочь. Большая семья – это круто!

– Чего сидите? – поторопил полицейский. – Делать нечего? Или пиццу ждете?

Людон помчалась к двери, мы последовали за ней.

Хмурый дежурный велел Людмиле подписать кучу бумаг, косясь одним глазом в работающий телевизор, отдал ей сумку, пояс от платья, часы… Последним появился кошелек.

– Помните, сколько там денег было? – мрачно спросил полицейский.

– Не-а, – честно ответила ученая дама.

– Конечно, да, – возразила Настя. – У Людон всегда десять тысяч лежит, и если у вас тут их сперли, придется вернуть.

– А вы помолчите! – надулся дежурный. – Вас к нам не доставляли. Гражданка Дробышева, распишитесь в получении вещей. Два раза! И вон там, где указано «мобильник отсутствует», тоже. Сами деньги с барахлом пропьют-прогуляют-потеряют, а потом нас виноватят.

– Настин сотовый у меня в кармане был, – остановила его Люда.

– Где? – удивился тот.

Дробышева показала трубку.

– Вот мобильник.

– Непорядок! – возмутился дежурный. – Нельзя в обезьянник с телефоном. Во люди! Не могут не накосячить. Все равно распишитесь там, где про отсутствие присутствия трубки написано.

– Вот еще! – отмахнулась профессор. – Аппарат со мной, не стану лжесвидетельствовать. Вычеркивайте про телефон.

– Это документ, – взвился дежурный, – в нем нельзя марать, как хочется. Не подпишете – останетесь у нас.

– А мы Генке позвоним, по его просьбе вашему начальнику по шапке надают, – пообещал Гарик.

Полицейский засопел.

– Ну, люди! Сколько от вас, гражданка Дробышева, проблем! С Михаилом Константиновичем никто не смеет спорить, раз велел он вас на улицу выставить, я под козырек взял. Ладно, уходите, не подписавшись, доставляйте мне неприятности. Но уж я лично пригляжу, чтоб вы за череп ответили. Вот припаяю вам разграбление могилы, попляшете тогда.

Люда оперлась о широкий парапет, отделявший ее от дежурного.

– Не пойму, о чем вы?

– Конечно! – высокомерно произнес дежурный. – Чего вас вчера сюда приперли? Вы сидели на автобусной остановке, держа на коленях череп.

– Вау! – пробормотал Гарик. – Ну, Людон, ты даешь!

– Задержали до выяснения, – вещал полицейский. – А еще вы к мужчинам приставали, да они костей пугались и убегали.

– Антон Михайлович, – закричали из коридора, – чаю хотите?

– Я занят, – откликнулся дежурный. – Так о чем это мы? Ах, да, череп… Нехорошо, гражданка, с останками разгуливать!

– Людка, – прошептала Настя, – ты кого-то убила?

– И съела, – добавил Гарик, – дочиста кости обгрызла.

Я льстиво заулыбалась.

– Дорогой Антон Михайлович, гражданка Дробышева все сейчас подмахнет, и мы тихо уйдем.

– Ужасно! – всхлипнула Людон. – В голове пусто. Где я череп подобрала? Вы же не думаете, что я на самом деле кого-то пришила?

– Может, могилку разорили, – не меняя выражения лица, сказал Антон Михайлович. – Ничего, разберутся.

Людмила зарыдала, Настя бросилась обнимать собутыльницу, Гарик топтался около них и бубнил:

– Ничего, семья большая, найдем адвоката, денег насобираем.

– Вот-вот, – злорадно подхватил дежурный, – понадобятся вам и защитник, и толстый кошелек.

– Не слушайте его, ребятки, – проскрипело слева от меня.

Я повернулась и увидела старуху в синем халате со шваброй в руках.

– Он сегодня с утра злой, – пояснила уборщица, – небось с женой поругался.

– Замолчи, Николаевна! – приказал дежурный.

– А ты мне не начальник, – парировала старушка. – Зачем над людьми измываешься? Не плачь, хорошая моя. Ну, перекушала водочки, с каждым случается. Ступай домой, забудь про черепушку. Все Антон набрехал.

Ученая дама вытерла нос рукавом костюма от Шанель.

– Полицейский солгал?

– Череп есть, – кивнула пожилая женщина, – но голова не человеческая. Эксперт смотрел утром и объяснил: она козлиная. За козла никто волноваться не станет.

Людон уронила сумку.

– Я убила Чарлика!

– И съела! – потрясенно добавил Гарик.

– Мой бедный мальчик… – зашептала Настя. – Людка, как ты могла?

– Не знаю, – прошелестела Дробышева.

– Пить меньше надо, – по-отечески посоветовал Антон Михайлович. – Подпишете документ?