Мантикор вывернуться не успел. Система защиты, активированная шагнувшим в купол вампиром, ударила по тому, до кого смогла дотянуться. От светящегося камня стен отделилось... нечто. Лишь приглядевшись, вампир понял, что это те самые растительные узоры, которые так ему понравились еще в верхних галереях, в доме Тай. Словно обретя материальность, плети растения-заклинания схватили ревущую мантикору, сдавили так, что Сол услышал хруст ломаемых костей и потащили прямо в стену. Дико воющий зверь был мгновенно пришпилен к вертикальной поверхности, словно уродливая бабочка булавкой энтомолога. По стене, как по вязкой поверхности болота, прошла волна, больше похожая на судорогу, а потом мантикор стал медленно погружаться в толщу камня, не прекращая реветь от боли. Солан передернул плечами. Жуть! Через несколько минут все закончилось и дрянь, прикидывающаяся стеной, "выплюнула" на пол голый костяк - все, что осталось от кошки-мутанта.

Солан опять уселся на пол у купола. Надо было думать и думать быстро, пока сюда, привлеченные его аурой и запахом крови, не явились другие обитатели подземелий.

Итак, что удалось узнать? Как он понял, система защиты реагировала на пересечение силового поля, которое служило не щитом, а скорее индикатором, поскольку было проницаемо в обе стороны. Активировало охранку любое вторжение, хоть это происходило и не мгновенно - требовалось несколько секунд для активации силовых нитей-узоров. В общем, не густо. Хотя если подумать... В верхних коридорах стены на Солана не реагировали вообще, здесь атаковали, но не сразу... Да и Тайхэ как-то ходила через эту охранку, не отключала же она ее каждый раз, когда шла в лаборатории, так? А там ведь должна быть защита ничуть не хуже, чем внизу. Следовательно, существовала какая-то система опознания "свой-чужой", которая позволяла пройти мимо охранки. Оставалось догадаться, как ее обойти.

Если предположить, что поле-индикатор идентифицирует своих по слепкам ауры или же специальным "пропускам", будь то заклинание или же амулет, то нечего было даже и пытаться обойти защиту. Но поддержание такого заклинания требовало постоянного расхода чудовищного количества силы. Если же опознание происходило по крови, с использованием куда более эффективных, и при этом менее энергозатратных заклинаний сродства, то у него еще был шанс. В противном случае пришлось бы куковать в Бестиарии до следующего открытия ворот. Но на прорыв у него была только одна попытка.

Солан закрыл глаза, полностью отрешаясь от окружающего мира, втянул в себя все стелющиеся в пространстве вокруг него потоки кровавой магии, тем самым лишая себя возможности "увидеть" возможную опасность. Но ему нужна была вся его сила. Вампир решился на очень неприятное, но очень действенное в его ситуации колдовство.

Он взывал к памяти собственной крови. Где-то там, в глубине его существа, отражались те, чью кровь он когда-либо пил. Они навечно оставляли в нем след, чуточку изменяли его, вместе со своей жизненной силой передавая вампиру частичку себя. Где-то там, среди многих других, в потоке имен и лиц, был и образ Тайхэ. Такой, какой он ее запомнил - маленькой сидхэ с пушистыми каштановыми волосами и огромными сиреневыми глазищами. Его девочки, такой хрупкой и такой нужной. И не важно, существовала ли она на самом деле или же это маска другой, опасной и хищной, словно пантера, женщины. Он видел ее такой, он ее такой знал, а значит, она жила, пусть и в его личной реальности. И из этой реальности он вытаскивал, вырывая из собственной души, все то, что пришло к нему весте с ее кровью, саму ее суть, на время наполняя себя ее силой, ее кровью, становясь ею. Недаром это заклинание называли кровавой маской. И когда по венам побежала, словно жидкое пламя, дурманяще-сладкая кровь сидхэ, вампир легко поднялся с колен и спокойно шагнул в молочно-белое сияние защитного купола.

Охранка молчала, не подавая признаков жизни. Нити узоров так и остались рисунками в камне, ни малейшим образом не среагировав на вторжение. А значит, он угадал. Помянув на удачу рауха и еще парочку нечистиков, Солан на предельно возможной скорости рванул вверх по тоннелю - нужно было успеть проскочить охранку, пока заклинание еще действовало. Надолго его бы не хватило, а повторить подобное он не бы не смог, ведь маска выжигала не только память крови и чувства, она часто уничтожала даже воспоминания о том, чью кровь призвала из глубин сущности вампира. Как только спадет заклятье, нежная девочка Тай, что пусть недолго, но жила в его сердце, навсегда погибнет, не оставив даже воспоминаний. Останется только та, ненужная и чужая, с которой ему еще предстоит встретиться.

Оглушительно бился в ушах пульс, легким не хватало воздуха. Неизбежная расплата за заклятия крови - слабость. Она накатывала волнами, заставляя ноги подкашиваться и дрожать. Сидхийская безрукавка промокла от пота, по спине стекали противные липкие капли, но Сол мчался по круто уходящему вверх тоннелю, не сбавляя скорости. И когда впереди показалась темная арка выхода, вампир облегченно выдохнул. Действие заклятие почти кончилось, нити охранки начинали тревожно шевелиться. Еще немного - и они ударят, и тогда все старания будут напрасны. Подхлестываемый этой мыслью, Сол на последних крупицах силы выскочил из коридора в спасительную темноту и сполз понормальной стене с тихим облегченным всхлипом. Сердце судорожными рывками билось в горле, легкие жгло. Вампир прекрасно понимал, что его сейчас можно брать голыми руками, но накатившая слабость была настолько всепоглощающей, что ничего не мог сделать. Он просто сидел на полу, бездумно глядя на мерцающие в трех шагах стены охранного периметра, и пытался отдышаться.

Сколько он так просидел, он не знал. Коридоры личных апартаментов Госпожи Дома, как всегда, были темны и пустынны. Тайхэ терпеть не могла, когда вторгались на ее личную территорию, даже охрана допускалась в ее комнаты лишь несколько раз за все то время, что он здесь провел. Как в тот день. Сол не знал, сколько времени он провел в Бестиарии, но прошло никак не меньше трех суток. Похоже, Тайхэ уже успела оправиться после родов, поскольку охраны не наблюдалось. Что ж, так даже проще...

Он тяжело поднялся, опираясь о теплый камень. Прислушался, но это ничего не дало. Тишина, пустота... А потом где-то в дальней комнате заплакал ребенок. Солан рванул на звук быстрее, чем успел понять, что делает. Инстинкт требовал защитить члена семьи, временно заставляя замолчать даже чувство самосохранения. Размытой тенью метнувшись по коридору, вампир застыл на пороге своей бывшей спальни, сейчас переоборудованной под детскую. Обстановка сильно изменилась - исчезла огромная кровать с балдахином, шпалеры на стенах перетянули, настелили ковров. Весь пол оказался завален подушками и игрушками. Кроватка ребенка, крохотная и как-то даже неуместная в огромном, практически пустом помещении, приткнулась у дальней стены. Девочка заходилась в плаче. Сол шагнул вперед, намереваясь подхватить дочку, но, услышав шаги в коридоре, отступил к стене, сливаясь с тенями, и стал ждать.