– Ну наконец-то, повыбьют нечестивцев и колдунов, - толпа селян расступилась и говоривший старик заковылял на встречу рыцарям, опираясь на клюку.
– Слава вам, воины!

– Не нам славу возноси, чадо, - мгновенно переключился на говорившего монах, немало не смутившись тем, что "чадо" старше "родителя" лет на двадцать, - а Господу Единому, коему мы служим.

Монах осенил толпу знаком чаши, кривобоко слез со спины всхрапнувшей лошадки и приготовился к проповеди. Рыцари из отряда немного расслабились, люди не проявляли агрессии. Наоборот, многие одобрительно кивали. В отдаленных уголках Аллирии были отнюдь не в восторге от государственной власти, постоянных поборов и всесилия магов, все чаще оглядываясь на северных соседей.

Властный женский голос, прокатившийся над площадью подобно грому, прервал начавшего проповедь монаха на полуслове:

– Что ж вы творите, люди?

Крестьяне и рыцари, как один, обернулись на голос. Сухенькая маленькая старушка, опирающаяся на резной светлый посох, гордо подняв седую голову шла сквозь расступающуюся толпу.

– Вы с ума посходили?!
– Ликия, старая жрица Тиалиссы, обличающе указывала на монаха и храмовников.
– Они же смерть принесли.

– Замолчи, старая ведьма!
– неприятно взвизгнул монах, наступая на старушку с занесенной для удара рукой. В толпе зароптали - старую жрицу, вот уже сорок лет служащую при храме богини Любви и Ненависти, знала и уважала вся деревня. Монах опустил руку, что-то злобно буркнув. Жрица победно усмехнулась и заговорила, обращаясь в толпе растерянных людей:

– Они говорят о свете, но на их руках кровь! Скольких они убили, скольких лишили дома и крова? Богиня учит нас любить всех созданий, населяющих этот мир, но как можно любить убийцу? Как можно любить меч, убивающий наших сыновей?
– спрашивала старая жрица у тех, кто еще вчера приходил в ее храм за утешением. Люди перешептывались между собой, но откликаться на явно звучащий в словах старой жрицы призыв не спешили.

– Молчи, Ликия, хватит с нас твоих бредней!
– гончар Марко, брызгая слюной, заорал на вздрогнувшую женщину.
– Твоя богиня никогда не обращала на нас внимания, да и ты тоже! Тебе никогда не было до нас дела!

Жрицу словно водой окатили, настолько растерянной и несчастной она выглядела. Совсем другим, тихим и каким-то надтреснутым голосом она произнесла:

– Марко, о чем ты? Я же всегда служила вам...

– Себе ты служила, ведьма проклятущая, - плюнул ей под ноги старик.

– Чадо господне, - вкрадчивым голосом спросил монах, вмешиваясь в безобразную склоку, - скажи, тут только одна ведьма?

– Да Маринка еще, - отмахнулся старый гончар, продолжая тяжелым взглядом буравить жрицу, - наша травница.

– Ульрих, - негромко позвал монах, довольно усмехаясь. Предводитель рыцарей подошел к нему и чуть склонил голову, обозначая поклон.
– Найди мне эту... Марину.

*****

– Исса, быстрей!
– травница судорожно собирала небольшую котомку, беспорядочно сбрасывая в нее какие-то вещи.
– Доченька, в селе храмовники. Скоро они будут здесь. Уходи скорее, тебя не должны найти, - женщина закинула в сумку несколько склянок с зельями и теперь пыталась покомпактней разместить там сменную одежду девочки.

– Мама!
– Исса подскочила с лавки, вцепилась обеими руками в материнскую юбку. В огромных глазах цвета весеннего неба плескалось непонимание и страх.
– Куда уходить, зачем?

– Ты должна, быстрее!
– не вдаваясь в подробности, женщина попыталась накинуть лямку сумки на плечи ребенка, но та вывернулась, отпрыгнула перепуганным зверенышем, а потом бросилась к матери, всем телом повисая на ней, вцепившись руками и ногами.

– Мама!
– женщина тяжело вздохнула и попыталась взять себя в руки. Так дело не пойдет, они только теряют драгоценное время.

– Исса, слушай меня внимательно, - Марина отцепила от себя дочку и заговорила нарочито скучно и медленно, стараясь вселить в ребенка уверенность и спокойствие, которых сама не ощущала.
– Ты должна выжить. Я обещала твоему отцу, что защищу тебя. Ты должна уходить, - размеренно втолковывала она дочери, незаметно подталкивая ту к задней двери дома.

– Мамочка, давай уйдем вместе, - за минуту выцветшие от нежно-голубого до серо-стального цвета глаза требовательно вглядывались в лицо женщины.

– Нет, Исса. Я должна остаться, - спокойно произнесла травница.
– Это моя плата Богине. Пришло время...

– О чем ты?

– Я должна тебе кое-что рассказать, - вдруг решилась Марина. Крепко прижав девочку к себе, она заговорила.
– Я не твоя настоящая мать.

– Что...

– Только не перебивай, - оборвала она начавшую было вырываться девочку.
– У меня родился мертвый ребенок. И я попросила богиню дать мне еще один шанс... В ту же ночь какой-то мужчина пришел в мой дом и принес с собой крошечную новорожденную девочку. Тебя. Он был изранен, на него охотились, как на зверя, и он оставил тебя мне, чтобы ты выжила. Он очень любил тебя...