– Да уж, что есть, то есть! Замечательная семейка...
– странные глаза цвета зеленоватой бирюзы затуманились, юноша задорно улыбнулся своим воспоминаниям. Прошлое не отпускало, даже сотни лет спустя, даже после смерти... Парень встряхнул волосами, возвращаясь из своего "вчера", и поинтересовался: - Ты давно никому не давала второго рождения. Почему она?

– Есть в ней что-то, - неопределенно ответила девушка, прислоняясь к его плечу.
– Да и не хотелось бы, чтобы настолько уникальный материал пропадал зазря.

– Теперь понятно, в кого все сидхэ такие циники, - усмехнулся флейтист и криво, как пиратскую шляпу, нахлобучил на голову подруги венок.
– Почему сейчас?

– Сестры что-то затеяли... Еще не знаю, кто и что именно, но игра уже идет, - поправляя незамысловатое украшение, отозвалась Риэн.

– Прикрываешь тылы?

– Именно, - расплылась в хищной улыбке женщина.

Юноша только хмыкнул ехидно, обнимая ее и пряча лицо в смоляных волосах, а потом и вовсе засмеялся, щекоча дыханием чувствительную кожу за ушком.

– Что смешного?

– Представляю, какое разочарование ждет эту твою девочку, когда до нее дойдет, что ты с ней сделала, - хихикнул флейтист.

– Ей полезно, - лукаво отозвалась темная и дернула его за мохнатое ухо. Парень фыркнул недовольно, он терпеть этого не мог.

– Пойду предупрежу зловредных зеленявок, что у них новый подопечный, - он попытался подняться, но девушка не дала, закидывая тонкие руки на плечи любовника.

– Подожди... я сама.

*****

Бардак в лаборатории был жуткий. Несносная девчонка вместо того, чтобы убрать, расколотила все, до чего добралась! Мейз в сердцах ругнулся, помянув почему-то не только мелкую оборотниху, но и дражайшего патрона. Кто теперь возместит ему убытки? Де Лабре? Держи карман шире! А ведь девчонка уничтожила столько редких реагентов! Старых поставщиков после войны не сыщешь, придется напрямую работать с сидхийскими контрабандистами...

Бертран нашел полукровку случайно, споткнувшись в полумраке об ее ноги. Девчонка безвольной куклой валялась на полу и признаков жизни не подавала. По всей видимости, она мертва, решил алхимик, добавив освещения. Тело не просто остыло, кожа приобрела голубоватый оттенок и была настолько холодной, словно девочка кучу времени пролежала на леднике. В ладони она сжимала какую-то колбу со слегка светящейся серебром жидкостью. С трудом разжав закоченевшие пальцы трупа, Мейз стал внимательно изучать содержимое пузырька. Судя по свечению, именно в эту колбу были вбуханы все запасы баснословно дорогой сизой плесени! И как она только догадалась?

Ответ нашелся в сторонке. Книжка из орденской библиотеки, которую он взял у знакомого монаха. Сидхийская отрава... Пожалуй никто не знает больше о ядах, чем этот загадочный народ. Мелкая дрянь оказалась не только грамотной, но и весьма сообразительной!

– Так и запишем, - привычно забормотал себе под нос алхимик, дотягиваясь до лабораторного журнала, - смерть наступила в результате отравления...
– он сверился с книгой, - зельем "Лунный саван". Состав...

Надрывный захлебывающийся кашель оторвал его от записей. Полукровка каталась по полу, судорожно пытаясь вдохнуть. Удивительно живучее существо! И теперь хоть будет на ком выместить злость...

– Маленькая дрянь!
– он попытался пнуть ее ногой, но угол был неудачным, да и он сам не так ловок, как в молодости. Удар скользнул по касательной, а самого Бертрана занесло и он чуть не упал. Восстановив равновесие, он примерился ударить снова, но не смог. Глаза с удлиненными, как у эльфов, внешними уголками, смотрели на него, но без привычного выражения страха и тупой покорности, а зло, настороженно и... издевательски, что ли? Но остановило его не выражение, а недобрые багровые огоньки, горящие в этих глазах. Она словно выжидала момента для удара, сейчас больше похожая на маленькую хищницу, чем на затравленную лабораторную мышку.

– Хм, а ты, похоже, не оборотень, - глубокомысленно заключил Мейз, хоть и чувствовал себя несколько неуютно. Похоже, у девчонки помутился рассудок.
– Интересно, что же ты тогда такое...

– Как насчет смерти?
– он впервые услышал, как она говорит. Смысла сказанного он уже не понял, только увидел, как багровые огоньки сменяются льдисто-голубым свечением.

*****

Ее переполняла злость. Она окрашивала мир в красноватые тона, пробуждала внутри что-то дикое, жаждущее крови и смерти. Мейз уже не казался страшным, наоборот, он вызывал иррациональное желание убить, густо замешанное на брезгливости. В красноватом свечении преобразившегося мира она ясно видела, как под бледной кожей алхимика по тонким капиллярам бежит кровь, как пульсирует артерия на морщинистой немытой шее... И как участился его пульс. А ведь он боится, подумала Исса. Хоть и хорохориться.