— Обещаю, что буду аккуратен.

— Мечта, а не актер, — вздохнул Рутон. Стоун надел рубашку, и Рутон накинул ему на шею галстук. — Позволь мне повязать его, я умею делать это лучше тебя. Моя работа заключается в том, чтобы ты хорошо выглядел.

Баррингтон рассматривал себя в зеркале, пока Рутон складывал и засовывал шелковый квадратный платочек в его нагрудный карман.

— Обувь, — сказал Рутон, передавая ему пару туфель, сшитых по итальянской моде. Он помог Стоуну надеть их и завязать шнурки. — Удобно?

— Очень, — пройдясь по залу, ответил Стоун.

— Готовься стать знаменитостью, — сказал Рутон. — Все костюмы будут доставлены в твой фургон и тебе скажут, какой надевать каждый день в суд, который вы снимаете, но, думаю, ты весь день проведешь в этом костюме. Когда у тебя будет полчаса свободного времени, зайди в свою уборную и сними костюм. Наша гардеробщица его отутюжит. Привыкай к тому, что посторонняя женщина будет видеть тебя в нижнем белье. — Он помахал на прощанье.

— Все было очень просто, — сказал Стоун, когда они вышли вместе с Тимом.

— Бобби — лучший в своем деле, — сказал Корбин. — А теперь, грим. — Он проехал мимо двух зданий.

Потом будущего актера приветствовала красивая молодая женщина в джинсах. Она освободила его от пиджака и усадила в парикмахерское кресло.

— Я — Салли Дун, — сказала она, — и собираюсь сделать тебя еще более красивым.

— Что, конкретно, ты собираешься делать со мной?

— Немного, — ответила она, отстегнув пуговицу на его рубашке и проложив салфетками воротник. — Твоя проблема в том, что ты — белейший из всех белых людей. — Ее пальцы пробежали по его волосам. — Не могу сказать, как давно я не видела настоящего блондина, мужчину или женщину. У тебя к тому же, волшебная белая кожа, хотя вижу, что ты немного загорел с тех пор, как появился в городе. Во время съемок на тебя направят море света, и без грима ты будешь выглядеть как покойник, особенно рядом с Вэнсом, который так загорел, что не нуждается ни в каком гриме. Моя работа заключается в том, чтобы заставить тебя выглядеть живым в лучах софитов. — Она прислонила его голову к подголовнику кресла и начала работать.

Когда Салли закончила, Стоун открыл глаза и посмотрел в зеркало.

— Я оранжевый, — сказал он.

— Ты таким не будешь при свете софитов. Я буду присутствовать на съемках, чтобы поправлять грим между эпизодами. Старайся не перегреваться и не потеть, от этого грим портится. Я приготовлю для тебя вентилятор. В конце дня ты можешь вернуться сюда для того, чтобы смыть макияж, или можешь найти холодный крем в твоем трейлере. Пользуйся им перед приемом душа.

Корбин повез Стоуна обратно к сцене номер двенадцать.

Сцена изобиловала лабиринтами, как и в первый раз, но только вместо фермерского дома там был набор офисов, конференц-зал, комната жюри, спальня, и, наконец, зал заседаний суда.

В зале судебных заседаний шла активная подготовка — техники разных профессий готовили сцену, приспосабливая осветительную и слуховую аппаратуру. Наконец, появились актеры, одетые адвокатами, полицейскими, членами жюри и зрителями, а потом пришел Марио Сиано.

— Доброе утро, Стоун, — сказал он. — Мы собираемся отснять сцену 14А, в которой ты задаешь вопросы твоему первому свидетелю, старьевщику.

— Верно, — подтвердил Стоун, найдя нужную страницу.

— Мы не будем придерживаться строгой хронологии. Я не хочу, чтобы ты выступил со своим обращением к жюри с места в карьер. Мы сначала отрепетируем, потом сделаем с тобой маленькую сценку. Потом отснимем перекрестный допрос Вэнса, а затем снимем тебя с Вэнсом. Ты должен будешь находиться на съемочной площадке большую часть дня, поскольку тебя могут снимать и для сцен второго плана.

Баррингтона представили актеру, исполняющему роль его помощника, потом начались репетиции. Стоуну показали, как останавливаться в нужном месте. И как игнорировать камеру, потом стали снимать. Это оказалось более сложным, чем он себе представлял, но со своей задачей он справился.

Во время ланча в своей гардеробной Стоун съел сэндвич. Его костюм отутюжили, и Салли Дун пришла поправить его грим.

— Я слышала, что все идет хорошо, — сказала она.

После ланча в своих сценах снимался Вэнс, потом отсняли эпизод со Стоуном, в то время как Вэнс в стороне от камеры повторял свой текст, потом читал Стоун, а в это время снимался Вэнс. К концу дня они закончили пять страниц сценария, что соответствовало пяти минутам экранного времени, и ему сказали, что это был удачный день. Когда съемки закончились, он снял макияж, принял душ и сдал новый костюм в гардероб, где его должны были еще раз отутюжить, и, если надо, за ночь и почистить. К моменту прибытия в Бел-Эйр, он окончательно выдохся.

Стоун открыл дверь своего номера и обнаружил на полу два маленьких конверта, в которых были сообщения, накопившиеся за день.

Первое было от Билла Эггерса. Стоун позвонил ему.

— Итак, как звезда экрана?

— Выдохся. Ты не поверишь, до чего тяжела работа актеров.

— Да, конечно.

— Что нового?

— Я сделал несколько звонков по поводу личности Онофрио Ипполито.

— И что выяснил?

— Это выглядит просто смешно. Никто о нем ничего не мог сказать ни хорошего, ни плохого.