7

Теперь Лазаря обступили все трое.

– Ты как? – над ним склонилась Яника. На лице девушки одновременно уживались тревога и крайняя степень самодовольства.

– Ещё не знаю, – ответил Лазарь, борясь с неодолимым желанием кашлять. Пессимист внутри подсказывал, что если он не сдержится, то к веснушкам на красивом личике Яники примешается несколько десятков кровяных капель. – Первый раз умираю в инсоне...

«И не в последний!» – зазвенел в ушах ликующий голос Дарении. Ну, вот и она вернулась. – «Я ничего не понимаю, но наяву ты не ранен, Лазарь! Стигмат пустяковый, даже царапины нет. Я проверила – просто большой синяк. Не понимаю, как такое возможно. Или Лилит стреляла резиновыми пулями, или у тебя под курткой мифриловая кольчуга».

– Пули точно не резиновые, и бронежилет они пробивают, – возразила Айма. – У нас тут море крови.

– Это потому, что меня берёт только криптонит, – Лазарь приподнял голову и посмотрел на Янику. Кашлять больше не хотелось. – Но ты ведь поняла, да?

Айма и Марс недоуменно уставились на девушку.

– Ну, где вы видели, чтобы в настоящих боевиках главный герой умирал от одной пули! – просияв от счастья, объяснила Яника. Она напоминала отличницу, которая хвастает перед родителями школьным дневником. – Вы что, «Лицо со шрамом» не смотрели?

– Пятёрку за усидчивость, пятёрку с плюсом за самообладание, – усмехнулся Лазарь. – Хотя мне больше нравится «Профессионал».

– Так ты чё, спецом подставился? – не сразу поверил Марс.

– Рад, что мой жирный намёк на физику инсона хоть кто-то услышал. И вместо того, чтобы рыдать над моим хладным трупом, делал свою работу.

– А нельзя было сразу рассказать о своей задумке? – разозлилась Айма. – Без экивоков и экспериментов над нашей смекалкой?

Кажется, её сильно уязвил тот факт, что этот эксперимент она вчистую проиграла Янике. Оно и понятно: успехам новичков радуются до тех пор, пока месту для портрета на доске почёта ничто не угрожает.

– И вы бы, конечно, сразу одобрили самоубийственный план по предотвращению убийства. Без эмоций и экспериментов над моим терпением. Решил, с намёками будет проще, – тут Лазарь не удержался и подпустил шпильку: – В следующий раз, Айма, лично для тебя я буду прям, как извилины Матвея.

– Я тоже не сразу сообразила, – поскромничала Яника, чтобы хоть как-то подсластить пилюлю новоиспечённой подруге. – А когда услышала выстрел, и увидела, как ты упал, у меня вообще из головы всё вылетело.

От последней фразы у Лазаря засосало под ложечкой, как это бывает, когда машина на большой скорости подпрыгивает на кочке.

– Но потом я подумала: не может быть, чтобы Лазарь так глупо попался. Лазарь, которого я знаю, никогда ничего не делает без причины. И если уж он подставляется под выстрел, значит, на то есть резон. Когда я увидела, что творится с Лилит, всё сразу встало на свои места.

Лазарь уже не ехал на машине: он закладывал мёртвую петлю на американских горках. Надо было поскорее слезть с этого захватывающего дух аттракциона, пока он, чего доброго, не начал визжать от удовольствия.

– Будем считать, что своему начальству ты подлизнула, – с ленцой заметил он. – Отмечу это в рапорте, чтобы подлизнуть своему. А теперь давайте-ка сваливать отсюда.

Дождь ещё не унялся, но теперь скорее успокаивал, чем отвлекал. Лазарь опустил голову на мокрые булыжники и увидел, как на затянутом мёртвой кожей небосводе открылось узенькое голубое окошко. Сквозь окошко пробивались к земле световые сабли солнца. Тогда он закрыл глаза и прислушался к собственному дыханию.

8

На этот раз Симон Петрович курил наргиле, увлечённо потягивая ароматизированный яблочно-банановый дым из деревянной трубочки на длинном рукаве. Рукав тянулся из изысканного металлического сосуда, расписанного индийскими тематическими узорами. Помещение давно не проветривалось, в комнате стояла тошнотворная смесь запахов пота, табака и фруктовых ароматизаторов, от которой резало в глазах. Бульканье, исходящее от наргиле всякий раз, когда Симон тянул из трубки воздух, наводило на мысли о ведьминским котлом. Лазарь прикинул в уме, сколько угарного газа «пассивно» вдохнёт, пока находится здесь, и решил приступить к делу, не мешкая.

– Мне нужны оба, – заявил он, едва опустившись в кресло.

Симон Петрович утопал в огромной красной напольной подушке и с умиротворённым видом обсасывал мундштук. Наблюдая за его неистребимой тягой к табачным изделиям, граничащей с культом, невольно верилось, что рак лёгких – миф, придуманный фармакологическими компаниями и продажными врачами, порождёнными жадностью табачных компаний. Лёгкие Симона, до сих пор исправно доставлявшие кислород в кровь, подтверждали эту гипотезу.

– Да что ты? – Симон изогнул белёсую бровь. – Сначала приходишь за час до назначенного, потом будишь посреди ночи, а теперь вообще заявляешься без приглашения, да ещё требуешь чего-то, ничего не предлагая взамен. Ты, часом, ничего не напутал, мальчик?