Лазарь заговорщически подмигнул Сенсу:

– Это она про нас. Понятное дело, кубики простым силиконом ведь не накачать. Хотя...

Он вдруг застыл в изумлении, и жующие челюсти остановились вместе с ним. Как обычно, снизошедшее озарение напоминало сильный приступ диареи. Оно скручивало так же невыносимо, и от него так же невыносимо хотелось бежать туда, где это озарение могло найти себе выход. Пивные брюха... Ну, конечно! И как он раньше об этом не подумал?

Внезапно все части головоломного механизма, ещё минуту назад казавшегося диковинным инопланетным устройством, на глазах превратились в звенья заурядного, по-кулибински земного предмета. И всего-то надо было перевернуть стержневую деталь с головы на ноги. С Играми всегда так. Сначала тёмный лес, ничего не понятно. Потом, дерево за деревом, лес начинает валиться, и не успеешь оглянуться – ты уже на открытой просеке.

Приглушённый голос Сенсора вернул Лазаря к действительности:

– Ты там не подавился?

Лазарь дожевал кусок бутерброда и поставил тарелку на пол.

– Вы знали, что дедуктивный метод Шерлока Холмса в действительности был индуктивным? – обратился он к друзьям. – Это когда логический переход осуществляется от частного к общему, а не наоборот.

– Знали, – неожиданно сказал Сенс.

– Серьёзно?

– Ну, не совсем. Я всегда думал, что то, о чём ты сейчас говоришь, и есть дедукция. А индукция – это вообще из физики. Ну да ладно, продолжай.

Лазарь размашистым шагом обошёл мольберт и отправился к камину. Остановился перед закопчённым зевом, отгороженным кованой решёткой, и просунул руку в одну из керамических вазочек, выстроившихся в ряд на полке.

– Если мои опасения оправдаются, Сенс, продолжение тебе не понравится.

Не нашарив искомого в первой вазочке, Лазарь принялся обыскивать соседнюю.

– Почему? – не понял тот.

– Всякая птица имеет клюв, – Лазарь двигался вдоль полки приставными шагами и запускал руки во всё, что попадалось по пути. – Колибри имеет клюв. Колибри – птица. В этом категорическом силлогизме есть две посылки. Первая, про клюв – это предикат. Вторая, про колибри – это субъект. Наш предикат абсолютно правомерен, из чего мы со стопроцентной вероятностью можем заключить, что колибри – птица. Чехарда начинается, когда предикат выражен некорректно. Например, если он не вполне исчерпывающий или, наоборот, слишком общий. Допустим, если утверждать, что каждая птица имеет крылья, то в птицы легко можно записать летучую мышь или самолёт. Или твой гроб на колёсах.

– Согласен. Но я-то тут причём?

– Сейчас поймёшь. Хуже всего, когда ошибка в субъекте. Если завтра ты заявишь, что у Дары вместо носа клюв – как считаешь, можно будет применить по отношению к ней тот же предикат, чтобы записать её в курицы?

За спиной послышалось хрюканье Марса, перемежающееся икотой, и звонкий шлепок подзатыльника. Хрюканье и икота прекратились одновременно.

– Ошибка вылезет наружу, когда окажется, что на самом деле то был просто необычный нос, и тебе померещилось с перепою, – закончил мысль Лазарь. Он обыскал последнее, что стояло на каминной полке: хрустальную пепельницу, полную мелких монет, и повернулся к друзьям: – Когда вернётся Матвей?

Дара подозрительно нахмурилась:

– Часов в девять. Они с Аймой... в городе, в общем. А что?

3

– Матвей перепрятал ключ, – Лазарь быстро шагал к выходу из гостиной. – А мне сейчас очень, ну просто позарез, нужен его компьютер. Можно сказать, вопрос жизни и смерти. То есть, так ему и скажете потом.

– Откуда он узнал, что ты знаешь про ключ? – удивился Сенсор.

Они с Дарой и Марсом бежали вслед за Лазарем – тот пересёк прихожую и направился к гостевой комнате, переоборудованной в спальню для Матвея и Аймы.

– Наш юный Штирлиц забыл почистить историю посещений, – объяснил Лазарь. – В длинном, как список Шиндлера, перечне порно-сайтов, Матвей всё-таки умудрился найти пару строк о...

Он приостановился на мгновение, пригвождённый новой догадкой (одно дерево валит другое, а за ним валится весь лес...), и ускорил шаг.

– Да не лазил я по порно-сайтам! – взвизгнул Марс. – Откуда я знаю, что ещё за история? Я вам чё, хакер какой?

– Нет, – не удержалась Дара, – ты мелкий пьянчужка.

Лазарь остановился перед дверью с позолоченной ручкой. Подёргал: заперто.

– Что ты собираешься делать? – забеспокоилась Дара.

– Войти, что же ещё.

– Интересно, как? Это всё ещё комната Матвея, и то, что мы с Аймой подруги, ничего не меняет, так что, если ты надеешься, что я знаю, где ключ, или... – принялась тараторить она.

– Не надеюсь, – остановил её Лазарь. – Обойдёмся без ключа.

– Можно попробовать сделать отмычку из шпильки, – предложил Сенс.

В его неожиданной инициативности читалось предчувствие чего-то недоброго.

Лазарь бросил на друга насмешливый взгляд:

– Попробуй. Но вместе со шпилькой не забудь прихватить с собой Фиму Жиганца, обученного на «медвежатника». А пока ищешь, я попробую свою отмычку.

– У тебя отмычка? Откуда?

– С рождения. – Лазарь отступил от двери на два шага. – Называется... таран-нога!

Последнее он выкрикнул на манер боевого клича, ударив ногой дверь в область замка. Треск крошащейся древесины смешался с неприятным металлическим скрежетом. «Таран-нога» начисто выбила замок, и дверь рывком распахнулась в комнату, ударившись о стену. Резкий хлопок лопнувшего металла свидетельствовал о том, что при столкновении со стеной пострадала дверная ручка с другой стороны.