— Как мне это сделать? — прошептала она. Ни за что на свете она не собиралась проходить через это.

Он жестом указал на груду под ними.

— Мы переоденемся во что-нибудь из этой одежды и поднимемся до уровня парка. Там сотни взрослых на выбор.

Говоря это, Менчерес мягко перевернул ее и сел, вытащил футболку откуда-то из-под себя и надел ее. Выбрав штаны, он так же небрежно натянул и их, закончив тем самым прикрывать свое великолепное голое тело к большому огорчению Киры. Однако она не могла жаловаться. Если бы не она, они могли бы провести больше времени за занятием любовью в этой, теперь ее самой любимой в мире, комнате.

Следующим он выбрал из груды кепку, скрутил свои длинные темные волосы в узел и натянул бейсболку на голову. Эффект был потрясающим. Каким-то образом за считанные секунды Менчерес перестал выглядеть импозантным и элегантным мужчиной около тридцати и превратился в намного более молодого туриста, у которого могли бы попросить документы, попытайся он купить пиво.

— Ты как хамелеон, знаешь? — сказала Кира.

Он поднял бровь.

— Маскировка — необходимый навык для вампира. Дело не просто в переодевании, но и в новой личности. Наши лица показали не только в Чикагских новостях, они по всему Интернету. Не стоит рисковать тем, что нас здесь узнают, несмотря на то, что пробудем мы здесь недолго.

— Ты так и не успел рассказать, в чем состоит наш план, прежде чем я вырубилась на рассвете. Я даже не знаю, как тебе удалось добраться от Вайоминга до Южной Калифорнии. Ты же не мог лететь все это время.

Он пожал плечами.

— Было достаточно легко заставить людей отвезти нас туда, куда нужно, когда я убедился, что за нами не следят.

И с гипнотическими силами Менчереса ни один из этих водителей даже не вспомнит свою подработку таксистом. От этой мысли Кира остановилась. Была ли у нее сейчас такая же способность гипнотизировать людей? Или она обретет ее со временем?

Новый спазм в желудке напомнил ей, что у нее не было такой роскоши как время, чтобы сидеть здесь и обдумывать степень развития своих новых способностей. Она рылась в груде одежды, пока не нашла футболку и какие-то штаны, сделав паузу, чтобы осторожно вытереть остатки их страсти одним из порванных клочков своей бывшей одежды. Затем она, как и Менчерес, затолкала волосы в кепку. Было невероятно сознавать, что скоро она узнает, как по-настоящему укусить кого-то и выпить кровь… и все это в кепке с Гуффи и футболке с Минни Маус.

Ее жизнь была разорвана Раджем на части всеми возможными способами, но в данный момент Кира думала не об этом. Невероятно, но она была счастлива, несмотря на то, что это счастье не имело никакого смысла в свете страшных обстоятельств, в которых находились они с Менчересом.

Он погладил ее по щеке, когда она встала, смотря более с чем обычным интересом на ее губы. Кира облизнула их. Если бы только она подумала попросить Менчереса положить несколько пакетиков в пальто. Тогда она могла бы провести следующий час, выясняя, что заставляет его стонать громче, а не изучать, как кусают людей.

Он вдохнул, и его глаза вспыхнули зеленым.

— Я люблю твой аромат, — почти прорычал он. — Я люблю его еще больше теперь, когда он по всему моему телу.

Явный голод в его тоне заставил сжаться низ живота, но, к сожалению, желудок отказался занять заднее сиденье, уступив возрастающему желанию, с которым вкупе шли планы дальнейшего исследования потолка.

— Давай пойдем сейчас, — сказала она. — Или же я вообще не захочу уходить, а это будет опасно для любого человека, которого я встречу потом.

Будь проклята эта ее потребность в таком количестве питания. Ее уверяли, что с течением времени она ослабнет, и она уже дождаться этого не могла. Какое было бы облегчение, если бы все, в чем она нуждалась, — чашечка запакетированной крови в день.

— Да. Сейчас, — пробормотал Менчерес. Его губы коснулись ее последним ищущим поцелуем, почти заставившим Киру решить забить на питание, но он остановился, и они вместе вышли из шумной комнаты с оборудованием.

Потребовалось лишь несколько вспышек магнетического взгляда Менчереса, чтобы заставить сотрудников, с которыми они столкнулись, забыть о двух посторонних, прогуливающихся под парком. Когда они дошли до лестницы, ведущей наверх в парк, глаза Киры уже окрасились зеленым, а клыки начали удлиняться. Первый раз после обращения она находилась рядом со смертными. Из-за голода их кровь звала ее еще громче, чем обычно. Она сжала ладонь вокруг руки Менчереса так, что легко сломала бы ему кости, если бы его сила автоматически не защищала его.