Петр практически повторяет сказанное им в ст. 10: «Небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся». Вне всякого сомнения, он говорит так, поскольку «насмешники не желают останавливаться на этом» [251] . Но одновременно такой повтор может служить и стилистическим приемом, введением к плохим новостям, прежде чем сказать нам о том, как можно избежать этого. Таким же образом мы узнаем и о суде над ангелами, и о разрушении мира, при котором был спасен Ной. И снова нам говорят, что «день Божий» (ст. 12а) будет днем разрушения, огня и распада, как об этом говорится и в Ветхом Завете (скорее всего, в ст. 10 Петр отражает сказанное в Ис. 34:4). Эта новая мысль, хотя и выражена через описание ужасной катастрофы, находится в гармонии с обетованием Господа, которое ясно описано в Ис. 65:17:

Язык Исайи кажется излишне пафосным, поскольку на первый взгляд он говорит только о возвращении евреев из вавилонского плена, с чужбины на родину. Но он намеренно вторит описанию сотворения в Быт. 1:1, чтобы заставить тех, кто возвращается из плена, не просто довольствоваться своей новой свободой и обретением прежнего статуса, но и побуждает их возжаждать нового, великого грядущего. Именно об этом обетовании свидетельствует Петр и другие авторы Нового Завета — стремиться не меньше, чем к новому сотворению (Рим. 8:18–23; Еф. 1:9,10; Отк. 21:1).

Петр начинает новую тему, которая, однако, целиком и полностью опирается на сказанное им ранее. Мы знаем, что именно христианам предназначено стать «причастниками Божеского естества, удалившись от господствующего в мире растления похотью» (1:4), и что мы ожидаем «свободного входа» от Иисуса Христа (1:11). Мы знаем также, что Бог спас «Ноя, проповедника правды», от суда за грех, и Лота, который был «праведным» (2:5,7). Теперь чудная истина, которой Петр завершает тему, становится нам совершенно очевидной. Мы ожидаем нового дома: дома, в котором обитает правда. Мы ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда, и должны жить надлежащим образом, доказывая своей жизнью, насколько мы готовы к ней [252] .

Мы не должны понимать Петра так, будто он утверждает, что Бог покидает Свое творение, оставляет его, что называется, на произвол судьбы. Это противоречило бы учению остальной части Библии, и такая мысль напрочь отсутствует в данном отрывке. Бог создал мир совершенным, «весьма хорошим» (Быт. 1:1 — 2:4), но должен был предать его суду из–за грехопадения человека (Быт. 3:17,18). Он обещал возродить и восстановить мироздание (Ис. 11:6–9; 65:17–25), и все сущее ныне жаждет дождаться того момента, когда народ Божий сможет вновь управлять вверенным ему Богом миром так, как Он повелел некогда (Рим. 8:20–23). Христиане тоже жаждут возрождения, которое уже началось (2 Кор. 3:18). Слово «новый» (греч. kainos) подчеркивает и радикальные изменения, которым подвергнется все творение, и продолжение бытия. Энтони Хокема написал: «Слово neos, новый, означает новый по времени или по происхождению, равный началу бытия, тогда как kainos означает новый по природе или качеству». То, чему учит здесь Петр, продолжает он, «не появление нового космоса, всецело отличающегося от того нынешнего, а сотворение Вселенной, которая, хотя и была возрождена в славе, неразрывно связана с ныне существующей» [253] .

У Петра просто перехватывает дыхание (итак — это эмфаза), ибо в его представлении космическая перестройка на деле коснется каждого христианина. Именно упование на новое небо и новую землю вдохновляет нас, побуждает нас действовать, придает нам силы. Петр использует здесь одно из своих любимых выражений, переведенное как «потщитесь», но в других местах (что ближе к оригиналу) как «стараться», «прилагать все старание» (1:5,10,15) — дабы быть готовыми заселиться в новый дом. Это отнюдь не означает, что можно проводить весь день в сладких мечтах о грядущем или пытаться «ускорить» события, но быть готовым по всем параметрам в повседневной христианской жизни [254] .

Петр вновь возвращается к Ветхому Завету. Непорочность — требование, которое предъявлялось и к жертвенному животному, и к священнику, который приносил жертву. Все, что посвящается Богу, должно быть совершенным (см., напр.: Исх. 29:1; Лев. 1:3,10 и т. д. В Септуагинте для описания этого совершенства использовалось греческое прилагательное amomos). Хотя слово «неоскверненный» — не из словаря Ветхого Завета, и между этими двумя понятиями трудно провести четкую грань, они составляют естественную пару; и в греческом тексте 1 Пет. 1:19 Петр использует их для описания абсолютного совершенства Иисуса Христа в Его смерти (см. также: Флп. 2:15; Иак. 1:27).

Петр описывает лжеучителей резкими словами: «срамники и осквернители» (2:13; эти слова являются антонимами двух указанных выше терминов). И снова мы сталкиваемся с противопоставлением: с теми, кто обречен на суд Божий, чтобы мы могли отойти от них как можно дальше, не быть ни в чем похожими на них. Им не будет места в доме, где обитает правда, ибо они «беззаконники» (2:9).

Первая молитва Петра посвящена тем христианам, которым предназначены «благодать и мир» (1:2). Совершенно ясно из этого послания, что мы должны понять те мысли, которые указывают на грядущее, когда Иисус осуществит Свою работу по спасению, когда мы узрим результаты Его смерти во имя нашего спасения. Если мы доверяем нашим взаимоотношениям с Ним, то знаем, что Он наш Господь, которому мы повинуемся, и долготерпение Его почитаем спасением (3:15). Доверяя Ему, мы убеждаемся в том, что все прекрасно и что все разрушения в тот день не затронут нас совсем. Наше ожидание грядущего закончится, и нам «откроется… свободный вход в вечное Царство» (1:11).