– Какая необычная птичка. – Эва положила руку на страницу и вгляделась в рисунок. – Посмотрите, какой красный клюв!

– Да. И он короче, чем у fasciata. На целых четырнадцать дюймов.

– Он есть у вас в коллекции? – перебила его девушка, пытаясь отыскать хоть что-нибудь интересное в разговоре. Хоть что-нибудь, лишь бы не смотреть на Энджелла.

– О нет, – удивленно ответил Каллум, – как я уже упоминал, они водятся только на юго-западе страны и…

– А какие породы у вас есть?

– Ну, в основном разновидности сизого голубя, как я уже говорил.

Он опять начал листать энциклопедию.

Да, для Эвы было абсолютно очевидным, что связывать жизнь с Каллумом Хендерсоном ей ни в коем случае нельзя. Девушка вздохнула. Необходимо поговорить с Энджеллом, попросить его остаться. Хуже ей уже не будет.

Она сделала большой глоток хереса. Это немного успокоило ее.

В конце концов, что может произойти? Энджеллу, судя по всему, она нравится, по крайней мере физически. И если она откроет ему свои чувства… Эва сделала еще глоток и задумчиво посмотрела на рюмку. Наверное, в этот раз хереса было меньше – не мог же он так быстро кончиться. Рюмка была почти пуста.

Она огляделась по сторонам. По телу разлилось приятное тепло. Каллум продолжал рассказывать о птицах. Эва подумала, что, наверное, все присутствующие говорят на такие же скучные темы.

Взглянув на Присциллу, сидевшую рядом с миссис Ван дер Зее, она получила подтверждение своим мыслям: сестра едва сдерживала зевоту. Но миссис Ван дер Зее этого явно не замечала, громко рассуждая о пагубном влиянии элементов греческой архитектуры, которые, по ее мнению, вели к вырождению современной морали.

Эва подавила смешок. Если уж миссис Ван дер Зее так ужасает архитектура, то что бы она сказала, если бы узнала, что девушка, с которой она беседует, беременна от отцовского секретаря? Ее охватил неудержимый смех, она попыталась сдержаться и издала какой-то невнятный звук.

– Вы что-то сказали? – поднял голову Каллум.

– Нет, нет, – быстро проговорила Эва.

– Так вот, этих голубей, можно натренировать, чтобы они возвращались домой с расстояния больше тысячи километров!

Это показалось Эве интересным. Она пристально посмотрела на Каллума.

– Неужели это правда? – спросила она, наклоняясь к молодому человеку.

Каллум растерянно отодвинулся.

– Да, разумеется, здесь же написано. Еще голуби этой породы часто выступают на соревнованиях.

– Голубиных соревнованиях? – спросила она. Это ее рассмешило. Она представила себе крошечных жокеев, седлающих птичек.

Пытаясь подавить непрошеную веселость, она потянулась к рюмке. Но та была уже пуста.

– Да, голубиные соревнования, – ответил Каллум. – Их проводят в Восточной Индии, где водятся голуби этой породы, Goura.

Эва отодвинулась назад.

Она попыталась представить себе голубиные соревнования. Затем огляделась и остановила взгляд на Присцилле и миссис Ван дер Зее.

– Скажите, – спустя минуту тихо проговорила она, – а вы никогда не замечали, что у миссис Ван дер Зее на самом деле голубые волосы?

Каллум замолк на полуслове и ошарашенно посмотрел на девушку. Потом перевел взгляд на миссис Ван дер Зее.

– Я думала, у нее седые волосы, – продолжала Эва, – но сейчас, присмотревшись, я поняла, что на самом деле они голубые. Как вы думаете?

Каллум был явно растерян.

– Я бы предположил… Нет, не знаю. Мне кажется, они серые, – наконец выговорил он.

Эва замерла на мгновение, потом обернулась к нему.

– О нет! Они голубые! – Она плавно перевела взгляд на Энджелла.

Теперь говорил отец, а юноша наблюдал за ним с видимым интересом. Он не притворялся, ему действительно было интересно. Затем Энджелл сам начал говорить, вероятно отвечая, и трое мужчин с вниманием повернулись к нему. Ах! Если бы они только видели его пару месяцев назад…

Она усмехнулась. Какие они все дураки! Важные, напыщенные, самоуверенные! И все они прислушиваются к его словам, его – невежественного ковбоя!

Она даже не заметила, как ушел куда-то Каллум. Она поняла это, только когда на его место, чуть не опрокинув очередную Эвину рюмку с хересом, села Присцилла.

– Что с тобой творится? – прошипела она.

– Что ты имеешь в виду? – удивленно посмотрела на нее Эва.

– Ты сидишь здесь уже давно в одиночестве, улыбаешься и посмеиваешься неизвестно над чем. С тобой все в порядке?