Вонляр-Лярский Дмитрий
Шрифт:
Депутации, прибывшие почтить её прощальное торжество, стояли наготове. Из первой кулисы напротив царской ложи выглядывали головы известных артистов других столичных театров. Француз-комик михайловской труппы перечитывал сквозь пенсне наскоро исписанную бумажку: по традиции ему предстояло произнести экспромтом остроумное приветственное слово.
За депутациями толпились капельдинеры с громадными корзинами цветов и вычурными серебряными вещами в раскрытых дубовых футлярах…
Глава двенадцатая
В начале следующего антракта министерская аванложа [330] наполнилась посетителями. Появился надутый, как индюк, генерал-адъютант в свитском кафтане. Пришли две надменно прищуренные придворные дамы и меланхолический седой красавец, грузинский князь, составлявшие ближайшее окружение вдовствующей императрицы. Пришёл и турецкий посол, нарядный старик в феске и длиннополом стамбулине вместо фрака.
Баронесса позвонила.
330
Аванложа — небольшое помещение перед входом в театральную ложу.
Раззолоченные камер-лакеи внесли большие подносы с чаем, печеньем и теми особыми конфетами, которые со времён Екатерины изготовлялись для царей в обширных кухонных помещениях Зимнего дворца.
Едва уселись, дверь аванложи отворилась. Вошёл Извольский в сопровождении другого сановника, мужчины лет под пятьдесят, с внушительно-хмурым лицом, подстриженной бородой и шрамом на щеке.
— Quelle bonne surprise! [331] — обрадовалась баронесса.
Министр иностранных дел показал рукой на спутника:
331
Какая приятная неожиданность! (фр.).
— Je m'eclipse devant le magicien es-agriculture [332] .
Хмурый сановник со шрамом стал с некоторых пор героем дня. Разработанная им программа земельной реформы вызывала всюду в петербургском свете нескончаемые толки и споры.
Падкая на новости хозяйка ложи загорелась любопытством.
— Il me tarde d'en savoir plus long sur le fameux [333] хуторское хозяйство.
Она усадила сановника рядом с собой на диван. Обе прищуренные дамы придвинули поближе свои кресла.
332
Я стушёвываюсь перед магом и волшебником по земледелию (фр.).
333
Я жажду расспросить вас подробнее насчёт пресловутого (фр.).
Немецкий генерал, готовивший очередной доклад в Берлин, счёл долгом поинтересоваться:
— Glauben Sie dadurch, Excellenz, die politische Hochspannung in Russland wirklich im Kern zu treffen? [334]
He дав сановнику ответить, дамы стали забрасывать его всё новыми и новыми вопросами.
Он нахмурился ещё внушительнее и приступил:
— Россия расплачивается сейчас за роковые заблуждения сподвижников царя-освободителя…
Тата и Софи, решив, что будет скучно, отсели в сторонку.
334
Надеетесь ли вы, ваше превосходительство, этим способом в корне подорвать революцию в России? (нем.).
Турецкий дипломат, ни слова не понимавший по-русски, поспешил к ним присоединиться. Посыпались те цветистые любезности, без которых мусульманин старого закала обойтись не может в разговоре с европейской женщиной. Красота чистопородной северянки была для него притягательной силой. Он говорил Софи:
— Vos yeux sont pareils a ces puits profonds d'eau pure et fraiche ou viennent la nuit se mirer les etoiles… [335]
Светская учтивость заставляла выслушивать, улыбаться, находить ответы, делать вид, что польщена и тронута.
335
Ваши глаза подобны глубоким колодцам с чистой студёной водой, в которых по ночам любуются собой звёзды… (фр.).
— Мудрите вы больно, — раздался голос тёти Ольги. — Так, пожалуй, и земли для всех не хватит!
— А Сибирь? В одном Забайкалье при планомерной колонизации обеспечены новые десятки миллионов десятин. Затем постройка Амурской железной дороги…
Тётя Ольга прервала опять:
— Уж не замышляете ли вы чего-то вроде второго издания маньчжурской «Желтороссии»?
— Колонизация! — придрался к слову Извольский. — Entendons-nous, mon cher collegue… [336]
336
Позвольте, дорогой коллега… (фр.).
Приторный турок становился надоедлив. Софи заинтересовало, что скажет министр иностранных дел, блистательный мастер в светском разговоре.
Извольский с полушутливой наставительностью выцеживал фразу за фразой:
— Coloniser veut dire tout autre chose. On vient dans un pays autochtone, on arquepince le grand favori ou la grande favorite, on distribue des bricoles aux dignitaires indigenes et puis un beau jour — pan! — on ne fait qu'une bouchee de tout ce qui prete a la convoitise… [337]
337
Колонизировать обозначает нечто совсем иное. Являешься в независимую страну, ущемляешь всесильного временщика или всесильную фаворитку, рассовываешь подачки местным сановникам и в один прекрасный день — хлоп! — проглатываешь, как бутерброд, всё, что глаза прельстило… (фр.).