– Ну и что? Все равно я хочу, чтобы ты подошла сюда и взглянула на это.

И он, многозначительно посмотрев на Гвен, слегка раздвинул цветы в напольной вазе. За ними находилась бархатная драпировка.

Гвен всполошилась. Может быть, за вазой кто-то прятался?

– Ну, иди же сюда, – снова позвал ее Алекс.

Гвен медленно направилась к нему. Когда она подошла, Алекс положил ей ладонь на затылок и поцеловал ее в губы. Гвен затрепетала. Тем не менее, она попыталась взять себя в руки. Она убеждала себя в том, что Алекс сумасбродный человек и ему нельзя доверять. Он постоянно меняет линию своего поведения. Разве можно на него положиться?

Губы Алекса приблизились к ее уху.

– Посмотри, есть ли здесь глазки, – шепнул он, гладя ее по спине. – Наклонись, сделай вид, что ты нюхаешь цветы – и посмотри внимательно.

Глазки? Боже правый!

Алекс стал покрывать поцелуями ее шею. Мурашки забегали по коже Гвен. Она попыталась отстраниться от него.

– Возможно, кто-то подсматривает за нами, – не выпуская ее из объятий, прошептал Алекс ей на ухо. От его горячего дыхания Гвен бросило в дрожь. – Давай же, посмотри!

И Алекс лизнул мочку ее уха.

– Позволь же мне взглянуть на эти прекрасные цветы! – громко произнесла Гвен.

Наклонившись, она понюхала розы и стала перебирать их лепестки.

– Потрогай и вот этот, – сказал Алекс, направляя ее руку.

Его лишенное нежности прикосновение, казалось, оставило ожог на ее руке. Загорелые пальцы Алекса контрастировали с белоснежной кожей Гвен. Она едва не пропустила тот момент, когда он тихонько постучал по стене.

– Какой странный оттенок ткани! Наверняка ее покрасили, – промолвил Алекс.

Гвен поняла, что глазок расположен именно здесь, над цветком, вышитым на бархате. Если бы не Алекс, она бы его не заметила. Впрочем, возможно, это был не глазок, а всего лишь брак, допущенный производителями ткани.

– Вряд ли, это довольно распространенный цвет, – возразила она.

Алекс прошелся вдоль стены, как бы невзначай проводя по ней рукой. У оправленной в рамку акварели с изображением венецианских каналов он остановился и долго всматривался в нее.

– У Баррингтона замечательный вкус, – проговорил он.

– Ты бывал в Венеции?

– Да, я останавливался на Пьяцца. Оттуда открывается чудесный вид.

Гвен перевела взгляд с картинки на кровать. Акварель висела как раз напротив ложа. Если ею был замаскирован глазок, то через него хорошо просматривалось все, что происходило на постели и возле нее.

Алекс прошел к дальней стене и, остановившись у зеркала, висевшего над туалетным столиком, поправил сюртук, а затем пригладил волосы. Гвен было непривычно смотреть, как он прихорашивается. Это зрелище вызвало у нее улыбку. Да, Алекс избегал надевать на людях очки, но в остальном не придавал особого значения своей наружности.

Возможно, Алекс не носил очки по той же причине, что и Гвен. В них она чувствовала себя уязвимой. Они не давали ей возможности не замечать того, чего она не желала видеть.

А чего не желал видеть Алекс? Кого он игнорировал? Прежде всего, своих близких и все то, что могло изменить его образ жизни.

– Ну что, налюбовался собой? – спросила Гвен.

Алекс повернулся к ней. На его губах играла насмешливая улыбка.

– Да, и не только собой, – многозначительно глядя на нее, ответил он. – Не знаю, будет ли тебе удобно в этой комнате. Ты же любишь более роскошные помещения с богатым декором. Если хочешь, мы снимем номер в отеле.

«Два номера!», – хотела поправить его она.

– Позволь мне получше оглядеться здесь! – сказала Гвен и прошла в будуар.

Алекс последовал за ней. Помещение было тесным, и в нем Гвен очень отчетливо почувствовала его присутствие.

Ее обдало огнем. Всеми фибрами она ощущала близость Алекса. Гвен боялась случайно прикоснуться к нему, опасаясь, что ее страсть вырвется наружу.

Алекс случайно задел ногой край ее платья, и Гвен затрепетала. Она вдруг невольно представила Алекса нагим. И хотя до сих пор ей приходилось видеть лишь его обнаженный торс, Гвен знала, насколько у Алекса мускулистое тело.

Впрочем, после неудач в личной жизни Гвен не хотела в очередной раз идеализировать мужчину. Тем более что этот мужчина отверг ее сегодня ночью. Гвен отказывалась считать его сдержанность добродетелью.

– А теперь давай поговорим, – неожиданно произнес Алекс, и у Гвен перехватило дыхание.

Она подняла на него глаза и увидела, что Алекс смотрит на нее, слегка прищурившись. Судя по всему, его мысли были далеко отсюда. Гвен разочаровало то, что в эту минуту, стоя так близко от нее, он не думает о ней.