Элизабет неловко сжала в руках кий и, наклонившись к столу, приготовилась ударить. Край платья слегка задрался.

Квинт сделал глубокий вдох, пытаясь сосредоточиться на шаре.

– Не так. Давай покажу, как держать кий, – сказал Квинт и, встав сзади, положил ладонь левой руки на кисть руки Элизабет. Правую он поставил поближе к кончику кия. Рыжеватые волосы Элизабет коснулись его щеки. Квинт еще раз с наслаждением вдохнул тонкий аромат ее духов. Удар они сделали вместе. Шар под номером девять аккуратно упал в лузу.

Они продолжали стоять в прежней позе, не двигаясь с места.

Шелковые волосы Элизабет касались щеки Квинта. Ее нежное упругое тело прильнуло к нему. Это была утонченная пытка. Мгновение казалось вечностью. Квинт положил руку на обнаженное плечо Элизабет.

Она вздрогнула от его прикосновения. Они продолжали стоять, не двигаясь, хотя Квинту до боли хотелось прижать Элизабет к груди и поцеловать ее. Взглянув на нее, он увидел расширенные глаза, в которых застыли и растерянность, и желание. Он побоялся сделать неверный шаг.

– Мне… мне нужно помыть руки, – еле слышно произнесла Элизабет, указывая на испачканные мелом ладони.

– Направо по коридору, третья дверь, – кивнул Квинт.

Он молча наблюдал, как Элизабет направилась к выходу. Вцепившись обеими руками в край стола, Квинт с трудом удержался, чтобы не последовать за нею.

Переждав несколько минут, он отправился к бару, чтобы налить себе чего-нибудь покрепче. Запершись в ванной, Элизабет нащупала дрожащей рукой кран и подставила ладони под холодную струю. Постепенно она приходила в себя, но от этого ей не становилось легче. Она совсем запуталась.

Подняв глаза, Элизабет посмотрела на свое отражение в зеркале. «В чем дело?» – шепотом спросила она себя. «Дело в Квинте!» – подсказал ей внутренний голос.

Вытирая руки о пушистое полотенце, Элизабет окинула взглядом ванную комнату, поражаясь ее прекрасной отделке. Сияющие золотом ручки кранов, черный мраморный пол, зеркальные стены с гравированными декоративными вставками, телефонный аппарат в углу на стене.

Дом Квинта дышал красотой и благополучием. К сожалению, Квинт был здесь редким гостем. Работа вынуждала его скитаться по свету и подолгу жить в гостиницах. По роду своей деятельности сталкиваясь с разными людьми, Квинт без труда завладевал их симпатиями, но себя не хотел связывать никакими обязательствами. Эту свободу обеспечили Квинту деньги. А что получила она от своего нежданно обретенного богатства? Пожалуй, пока ничего, если не считать возможности не ломать голову над необходимостью где-то раздобыть денег.

А ведь Элизабет чувствовала сейчас необыкновенный душевный подъем. У нее появилась реальная возможность осуществить свои желания. Если ей удастся продать кукол, то мечта о собственном деле может воплотиться в жизнь. Однако с некоторых пор какая-то неведомая сила препятствовала этому. После того как Элизабет потеряла Каспера, она все реже обращалась в мыслях к возможности заняться в скором времени самостоятельным бизнесом.

Элизабет вспомнила, какие кукольные спектакли она устраивала в колледже. Героем их был Джунипер, старая дедушкина марионетка. Элизабет словно наяву почувствовала в руках скользящие нити, управляющие мирионеткой, увидела огни рампы, затрепетала от первого всплеска аплодисментов. Волшебный мир кукольных героев стал частью ее жизни, вошел в душу. Только смерть могла бы разрушить эту связь.

Элизабет пристально посмотрела на свое отражение в зеркале. Впервые за долгие годы она поняла, что желание заниматься куклами из расплывчатого и смутного ощущения превратилось в насущную потребность. Это стремление подчинило ее себе, не суля в будущем никаких практических выгод.

Она оказалась зажатой в тисках двух несовместимых друг с другом стремлений. С одной стороны, Элизабет тянулась к Квинту, способному повести ее дорогой успеха, с другой – не могла жить без кукол. Эти противоречивые мысли испортили Элизабет настроение, и, кое-как дождавшись окончания вечера, она прямо от Квинта направилась в больницу. Ей было необходимо почувствовать, что Джейк рядом.

Дед лежал на постели, освещенный тусклым светом ночника. Он спал. Элизабет направилась к постели, как вдруг из темноты перед ней возникла чья-то высокая фигура. Девушка в ужасе отпрянула.

– Прости, Лиззи. Я не хотел тебя испугать.

– Грант! Боже мой! Что ты делаешь здесь в такое время?

Кроме Элизабет, Грант был единственным человеком, которого персонал больницы допускал к Джейку в неприемные часы. Дед относился к нему как к родному.

Грант с улыбкой наклонил голову набок.

– Мне пришла в голову сумасшедшая идея. Я обязан сообщить Джейку о своей свадьбе. Летом я женюсь.

– Вы с Мэнди наконец определили дату?! – Элизабет в восторге обняла Гранта и прижалась к нему. Проглотив навернувшиеся на глаза слезы, она вспомнила, как Джейк надеялся, что она и Грант в конце концов будут вместе. Возможно, когда-нибудь Элизабет сможет избавиться от чувства вины за то, что не оправдала надежд деда.

– Послушай, Лиззи, – вполголоса начал Грант, отводя Элизабет в сторонку. – Я давно не заходил к Джейку. Мне показалось, что… что он изменился. Выглядит гораздо бодрее.