Стало быть, сабля нашла свое место в теле Змея. В самом деле, не для отвода глаз, или на потеху почтенной публике были совершены подобные кульбиты! Вообще-то Горыныч и по земле умеет бегать, поэтому Илейко решил от греха подальше седлать Заразу в ускоренном режиме и мчаться вдоль гостеприимного озера на север. Кто его знает, что придет в голову чудовищу? Может быть, решит поквитаться с обидчиком.

Лошадь, дрожа всей шкурой, словно ее изнутри кто-то вытряхивал, горела желанием ускакать без седла, да и Илейки тоже. Магические слова обычного эффекта не возымели, зато кулаком в морду — пожалуйста. Они умчались подгоняемые страхом, а где-то поблизости горел лес.

Это Горыныч, возмущенный до белого каления, прожигал тройной струей огня из себя место для будущей взлетной площадки. Теперь, когда под крылом у него торчала по рукоять ушедшая в тело сабля, ему нужен был приличный разгон, чтобы оторвать себя от земли.

Илейко и Зараза не делали остановок, пытаясь убраться, как можно дальше от страшного места. Только когда у лошади дыхание начало сбиваться, лив осадил ее прыть, потом, оказавшись на земле, долго выгуливал ее по кругу, успокаивая. Скоро кобыла, как то водится у животных, забыла былые страхи, напилась водой, пощипала травки и окончательно воспряла духом.

Илейко продолжал чувствовать неведомо откуда взявшийся боевой азарт. То, как он сбил Змея Горыныча с первой же попытки, нуждалось в чьем-то одобрении и восхищении. А также весь он сам нуждался в бане и общении. Его вновь потянуло к людям.

— Если есть в природе такая тварь, как этот Lohikддrme, то есть и логово, где он обитает. И находится оно отнюдь не под небесами, по крайней мере — этими, — говорил он внимательно слушавшей его лошади. — То, что нам удалось слегка побороться с ним — все равно, что постучаться в небеса. В наши небеса. Поняла?

Зараза отрицательно помотала из стороны в сторону головой, тряся своей гривой.

— Ох и дура ты! — доброжелательно проговорил лив и погладил ее по длинной морде. — Я и сам не очень понимаю.

Они пошли дальше, держа путь к самому Ловозеру. Илейко, неожиданно для себя начал напевать:

— Knock, knock, knock in the Heaven" s door (Достучаться до Небес, Bob Dylan, примечание автора).

Рожден Святогор был для того, чтобы стоять на страже мира Яви и не пускать сюда темных чудищ из Нави. Правда, сам он об этом догадался достаточно поздно, а подсказывать ему никто не торопился. Метелиляйнены вообще предпочитают отмалчиваться.

Вообще, изначально он был всего лишь Пеккой Пертуненом из рода Сампсы Пеллервойнена, коему однажды сам Вяйнемёйнен завещал сажать деревья:

Однако все метелиляйнены живут, возделывая посаженный их общим далеким предком лес, ничем особым друг от друга не выделяясь. Пекке хотелось подвигов. Великие деяния иногда, конечно, случаются и по месту жительства, но гораздо чаще, когда их ищут.

Пекка ударился в странствия. Почему-то ему казалось, что только вдалеке от родных мест он обретет истинное величие. Однако быстро утомился бродить по дебрям, чем дальше на юг, тем чаще встречаясь с людьми. Эти встречи производили гнетущее впечатление. Лишь однажды странная женщина, сидевшая в одиночестве у болота, не погнушалась вступить в беседу. Назвалась она Макошь, ну да это было ее дело. Не боялась она ничего, да и от великана ничего ей не было нужно. Так, поговорили за жизнь.

"Пора бы тебе уже и обжениться", — вдруг сказала она.

"Пора бы", — вздохнул Пекка.

"Так чего же медлишь?"

"Да где ее взять-то, эту мою невесту?"

"А ты ступай к родным Сиверским горам, там и сориентируешься", — усмехнулась Макошь. — "Только не опасайся дев, да не бойся змей".

"Каких, каких змеедев?" — не понял метелиляйнен.

Женщина только рукой махнула: проваливай, мол.

Пекка повернул свой путь обратно. Добравшись, наконец, до родных мест, срубил себе дом в уединенном месте — надо же было молодую невесту куда-то вести. Только вот невесты не попадались, другие парни у них были на уме, или же вообще ума не было.

Опечалиться метелиляйнену не дало одно событие, произошедшее незадолго после своего обоснования на берегу Лови-озера, у самых Сиверских гор. И это событие было змеей. Точнее — следом от змеи. Вообще-то таких следов он никогда раньше не видел, да и гады ползучие никаких отпечатков после себя не оставляют, разве что на песке. Пошел по нему и уткнулся в озеро. Все, дальше некуда. Начал, было, размышлять, что двинулся не в ту сторону, как, вдруг, неведомо откуда в воду бухнулся кто-то большой и шипящий всякие непристойности.