За поворотом «напрыво» действительно стоял знак «тупык».

Тупиком оказалось высокое, длинное здание, напоминающее тюрьму. Для полного сходства не хватало колючего забора — вместо него вдоль всего фасада тянулась вереница припаркованных машин. Таганцев слышал, что такие высотки, огромные площади которых сдают в аренду разным фирмам, называют «Пентагоном».

Он с трудом нашел место для своей «девятки», выпил полбутылки минералки, перевел дух и пошел искать нужную ему фирму.

К его удивлению, со стороны, которую он принял за фасад, не обнаружилось ни одной двери — только вывески со стрелками направо и налево: «Стальные двери», «Цветы оптом», «Семена», «Канцтовары оптом». У Таганцева в глазах зарябило от этих табличек и стрелочек.

Пришлось обходить бесконечную стену «Пентагона» — это было делом долгим и трудным, спина взмокла, рубашка прилипла, сердце отплясывало гопака, а в ногах появилась непривычная дрожь.

«Чегой-то сдаешь ты, парень, — усмехнулся про себя Константин. — Подумаешь, два с половиной часа на жаре…»

С торца территория «Пентагона» граничила с милым двориком, где росли акации, прогуливались мамаши с колясками, на качелях качались дети. Не хватало только бабушек на лавочках, впрочем, одна все же нашлась — она лузгала семечки, кутаясь в длинный тулуп. На ногах у старушки были высокие черные валенки.

— Не жарко? — полюбопытствовал у нее Константин Сергеевич.

— Жалко у пчелки в… — зыркнула она на него недовольно.

— Понял, отстал, — перебил ее лейтенант.

— Лучше б лавочку починил, бездельник! — сварливо сказала бабка.

— Починю, — пообещал Таганцев, — счас, беркутов своих отловлю и сразу же починю…

— Смотри, а то я жалобу в полицию на тебя напишу, — пригрозила старушка.

Видимо, коллекторское агентство «Зоркий беркут» не стремилось себя рекламировать, потому что вывеска у него была очень маленькая и незаметная. Никаких тебе рекламных слоганов и стрелочек, указывающих, куда идти.

«Надеюсь, что лифт работает», — про себя усмехнулся Таганцев, представив, что придется пешком подниматься по лестнице.

Но лифт не понадобился — этаж оказался первым. Константин постучал в металлическую дверь, потом, заметив звонок, позвонил.

— Кто? — рявкнул бас в домофон.

— Дед Пихто, — буркнул Таганцев. — Откройте, полиция!

В двери что-то щелкнуло, и она открылась, словно подчиняясь волшебным словам «сим-сим»…

Внутри было светло и прохладно. Кремовые жалюзи на окнах смягчали пронзительное солнце, на стене висел огромный плакат, изображающий беркута с крысой в клюве, а за большим столом сидела милая секретарша в очках.

Таганцев даже замер в недоумении — она, что ли, басом рявкала?

— Что вы хотели? — мелодичным сопрано спросила девушка.

— Мне бы вот, — Константин кивнул на плакат с беркутом, — с самым зорким поговорить.

— Вам назначено? — Секретарша тревожно встала, и ее пальцы забегали под столом, отыскивая, по всей видимости, тревожную кнопку.

— Отставить, — устало сказал он, доставая удостоверение и рывком распахивая его перед носом у секретарши. — Лейтенант Таганцев! — гаркнул Константин самым мерзким голосом, который только умел делать.

Секретарша перестала шарить пальцами под столом, замерла, вытянулась, одернула юбку.

— Вольно, — пожалел ее Константин Сергеевич и сказал тепло и проникновенно: — Я с начальником вашим хотел бы поговорить, девушка.

— С Николаем Сергеевичем?

— Ну, если он самый главный начальник, то с ним.

— Николай Сергеевич… — она замолчала.

— Занят? — подсказал стушевавшейся секретарше Константин.

— Очень! — горячо поддержала она его версию. — Нужно было заранее позвонить и записаться к нему на прием.

— Вот оно ка-ак, — протянул Таганцев, покосившись на соседнюю дверь, откуда доносились характерные звуки компьютерной «стрелялки».

Секретарша, одержав небольшую победу, села и поправила белый воротничок. На безымянном пальце сверкнуло обручальное кольцо.

— На прием, значит… — Таганцев подошел к загадочной двери без вывески, деликатно потрогал ручку.

Можно было резко распахнуть дверь и снова воспользоваться удостоверением, но Таганцев решил смягчить ситуацию и, положив огромную ручищу на грудь, сказал секретарше, в глазах которой опять появился испуг:

— Девушка, милая, я только на пять минут! Мне, понимаете, долги никто не отдает… Я даю деньги, и все как в прорву! Только Николай Сергеевич, беркут зоркий, мне может помочь!

Руки секретарши опять заметались под столом в поисках тревожной кнопки, поэтому все же пришлось вломиться в кабинет — нагло, резко, с напором и гонором человека, имеющего на это право.

Николай Сергеевич, закинув босые ноги на стол и закусив губу от усердия, «мочил» компьютерных монстров. Электронные звуки автоматных очередей и взрывов сотрясали офисное спокойствие.