— Все равно боюсь. Мне по-прежнему кажется, что за мной следят… На сердце как-то неспокойно. — Натка схватилась за грудь.

— Еще паранойи тебе не хватало, — хмыкнула я. — Для полного счастья. К аллергии в компанию.

— Нет, если ты хочешь, я, конечно же, перееду, — пробормотала Натка, отводя взгляд. — Конечно, перееду… Только если меня… убьют, Сенька…

— О господи, перестань! — взмолилась я. — Живи у меня сколько хочешь! Только прекрати говорить об убийстве!

— Ой, Лен! — Ната бросилась мне на шею. — Спасибо! Хочешь, я с ремонтом тебе помогу?

— Думаю, с Сенькой ремонт лучше не начинать, — вздохнула я.

Натка засмеялась и принялась, напевая, убирать со стола. От ее депрессии следа не осталось.

Я пошла в комнату и набрала номер Сашкиной учительницы, до которой весь день не могла дозвониться.

— Хелло, — наконец ответила она.

Вот это погружение!

— Здравствуйте, Ольга Викторовна, это мама Саши Кузнецовой.

— Ах да, я сама хотела вам звонить.

— Зачем? — удивилась я.

— Видите ли, ваша дочь… — она замолчала.

— Что? Что моя дочь? — испугалась я. Почему-то представилось, что Сашку увезли в больницу с голодным обмороком. Или с приступом аппендицита.

— Саша, как бы это сказать… не совсем рационально использует программу полного погружения.

От сердца отлегло, я облегченно выдохнула.

— Что значит, не совсем рационально?

— Она все время говорит по-русски! И учит русскому всех членов семьи, в которой живет. Она так ничему не научится! Поговорите с ней.

— Поговорю, — пообещала я. — Только Саша все время голодная.

— Голодная? — удивилась Ольга Викторовна.

— Да. Отпустите ее, пожалуйста, в столовую. Пусть ребенок полноценно пообедает!

— Да мы и сейчас в столовой сидим, — растерянно сказала Ольга Викторовна. — Да, Саша?

В трубке послышался отдаленный веселый Сашкин голос.

— У нас очень полноценный обед! — с обидой в голосе заявила учительница.

— Овсянка и жареный бекон?

— Нет, почему же. У нас традиционный английский обед — запеченная баранина с мятным соусом, овощное рагу, пирог с мясом и картофельное пюре. А на десерт йоркширский пудинг…

— Да, да, простите. — Я положила трубку, чувствуя себя крайне неудобно, но, с другой стороны, испытывая облегчение: Сашка весела, здорова и не голодна. А то, что она «нерационально использует погружение», что ж… поговорю с ней об этом завтра.

Утром в понедельник, придя на работу, я столкнулась с Плевакиным.

— Как дела у вашей сестры? — взяв меня под руку, спросил Анатолий Эммануилович, заглянув в глаза так, как умел только он, — с искренней, обезоруживающей проникновенностью.

— Пока не знаю, — призналась я. — Моя сестра большая фантазерка, и я еще не разобралась, как ее спасать.

— Ничего, ничего, спасете, — похлопал меня по руке Плевакин. — Я в вас не сомневаюсь, Леночка. Удачи вам.

Он стремительно ушел, а я, глядя ему вслед, подумала — вот именно, никто во мне не сомневается, ни Натка, ни даже Плевакин, только мне иногда хочется побыть слабой. И чтобы проблемы решались сами собой.

Дима, как всегда, был уже в кабинете. Как бы рано я ни приходила, он всегда опережал меня минут на десять-пятнадцать. С одной стороны, это отличное качество незаменимого помощника, с другой — я не понимаю, как ему это удается.

— Елена Владимировна, вам Говоров раз пятнадцать уже звонил! — вместо приветствия сообщил Дима.

— Говоров? — удивилась я.

— Да, сказал, вы ему срочно нужны.

Вообще-то у меня мобильный есть, подумала я. Но тот факт, что Говоров звонил мне раз пятнадцать, признаюсь, показался приятным.

А вдруг «срочно нужна» это только предлог и Никите просто хочется услышать мой голос? Нет, если бы это было так, он позвонил бы мне на мобильный… Значит, по делу.

Но помечтать не вредно, особенно в понедельник с утра.

Я достала из сумки мобильный и обнаружила, что звук выключен, а в памяти телефона штук двадцать пропущенных вызовов от Никиты.

Значит, «срочно нужна» все-таки просто предлог… И я не буду ему перезванивать, потому что… Не буду, и все!

Представлять, как Говоров обрывает телефон, разыскивая меня, было весело и даже лестно. Никто сто лет меня не разыскивал, придумывая предлог, чтобы поговорить. Глупая девичья эйфория, овладевшая мной, наверное, была похожа на чувства Натки, которые я слегка презираю, но почему бы хоть короткое время, всего пару минут, не побыть легкомысленной дурочкой, тем более что об этом никто не узнает.