Для больших дел корсиканец был вызывающе молод, не более тридцати лет. Сухощавый, с резкими нервными движениями. Широко расставленные крупные глаза и тяжеловатый волевой подбородок делали его лицо выразительным. Бонапарта можно было бы назвать даже привлекательным, если бы не большой нос, производивший зловещее впечатление.

На переднем плане с пиками в руках гарцевал отряд уланов. Немного позади, выстроившись в боевой порядок, терпеливо дожидалась приказа пехота. Французы готовились к бою. Дни сражений в войсках Наполеона рассматривались как большой праздник, а потому армия одевалась в парадные мундиры. От обилия цветов просто рябило в глазах. На киверах и шапках густым лесом развевались султаны.

Вот один из офицеров – высокий горбоносый брюнет в черном однобортном фраке, в белых кюлотах, укороченных до колен штанах, и такого же цвета чулках с черными туфлями – стремительным шагом подошел к Наполеону и что-то быстро ему зашептал. Чем-то неуловимым подошедший офицер напоминал ему важного ворона, расхаживающего по распаханной пашне. Наполеон коротко ответил, и офицер тотчас побежал к полкам солдат, одетых в одинаковые синие суконные однобортные жилеты.

– Возьмите, – вернул епископ подзорную трубу капитану швейцарских гвардейцев.

В расположении итальянской армии среди шинелей, фраков и плащей разлинованными костюмами выделялись три десятка швейцарских гвардейцев, решивших на поле сражения доказать верность престолу. К ним успели привыкнуть, а командование намеренно не выделяло их среди прочих солдат. В открытых взглядах гвардейцев не было ни тени сомнения в выбранном пути. Они были готовы к смерти.

– Что скажете, ваше преосвященство? – спросил капитан.

– Лучше зовите меня капелланом. Теперь я такой же солдат, как и все.

– Хорошо, господин капеллан.

– Кажется, сейчас начнется.

– Войска уже приведены в боевую готовность, исполняются последние приготовления.

– У вас найдется для меня форма гвардейца? – неожиданно спросил епископ.

– Зачем она вам, господин капеллан? – удивился капитан.

– Я хочу поддержать понтифика на поле сражения.

Глаза капитана расширились.

– Простите… Не понял.

– Я хочу быть там, куда меня отправил папа. Это моя война с Антихристом за веру. Более благодатной смерти трудно пожелать.

– Но вы священник… Вы возьмете оружие?

– Мое оружие – вера и крест. Этого будет вполне достаточно, чтобы убедить противника в своей правоте.

– Не уверен, что папа одобрил бы ваше решение снять сутану и облачиться в костюм гвардейца.

– Иезуит может прятаться под любой одеждой, – сдержанно напомнил отец Маттео. – Даже под сутаной епископа.

– В таком случае, я распоряжусь принести форму, – сказал капитан. – Капрал! – подозвал он одного из гвардейцев. – Принесите для его преосвященства… для господина капеллана гвардейский костюм.

– Слушаюсь, господин капитан, – охотно ответил капрал, не удивившись столь необычному приказу.

Через несколько минут он вернулся с отглаженной формой папского гвардейца:

– Прошу, господин капеллан.

Не стесняясь направленных взглядов, отец Маттео снял шапку епископа и, расстегнув сутану, стянул ее с себя, после чего уложил в стопку. Затем неторопливо надел камзол и брюки гвардейца.

– Господин капеллан, я бы посоветовал вам надеть морион, – протянул капрал шлем с высоким гребнем.

– Это лишнее, – отстранил протянутые руки епископ, – мне будет довольно берета. Командуйте, капитан, теперь я один из вас.

– Что ж, господин капеллан, тогда прошу вас стать в строй… Через минуту – война!

Ряды швейцарцев раздвинулись, впустив в себя еще одного гвардейца. Единственное, что отличало его от прочих, так это епископский перстень с крупным изумрудом на правой руке.

– Может быть, шпагу, господин капеллан? – спросил капитан. – Так оно как-то вернее.

– Нет, – отрицательно покачал головой отец Маттео, – со мной слово божье.

Теперь, когда войска папы римского выстроились в боевые ряды полков, было видно, что они значительно уступали французской армии в численности. Перевес в вооружении также был на стороне французов. Артиллеристы уже выкатили на передний рубеж пушки. Полковник-артиллерист, явно нервничая перед предстоящим сражением, громко наставлял пушкарей:

– Стрелять только по моей команде, пусть подойдут поближе! Мы тогда всыплем этим французам по первое число!

Метрах в ста от гвардейцев расположился эскадрон уланов, присланных в помощь папе римскому герцогом Миланским. Возбужденные предстоящим сражением, они весело смеялись и шутили.