— Просто узами. Веревками. Канатами.

— Ты еще скажи — вожжами! Пара гнедых…

— А вы знаете, Анжелика, я вот что подумала, — сказала Агата, поглаживая нагретый камень стены, — мы ведь могли бы, наверное, попасть в Кобуци до…

Борис настороженно повернул голову. Анжелика смотрела на нее из глубокой тени развалин: она плохо переносит солнечный свет, хотя, конечно, не сгорает в прах, как вампиры в сказках.

— …ну, до того, как вы стали вампиром, — продолжала Агата. — Хотите, попробуем? Вдруг я смогу переместиться в то время? Может, тогда вы смогли бы все изменить? Вернуть?

Если б взглядом можно было убивать, она бы уже точно лежала мертвой! Но и без того ей как будто оплеуху отвесили. Миг — и Борис оказался рядом. Пальцы стиснули ей шею под затылком… ох, больно! Пальцы — ледяные металлические стержни — впивались, протыкали кожу, мышцы и даже кости. Зрачки его горели красным — Агата как будто расплавилась в их огне. В ушах зазвенело, звуки стали какими-то нечеткими… квакающими…

— Борис. Борис! Бори-и-ис…

Стержни из нее выдернули, и Агата смогла, наконец, вздохнуть и даже увидеть что-то кроме горящих ненавистью глаз Дегтяра: например, протянутую между ними руку Игоря. Вампир отступал от нее — медленно-медленно, точно боялся расплескать эту свою ненависть.

— Думай… — сказал тяжело, невнятно, как будто с набитым ртом. — Думай, что… говоришь…

Метнулся назад — как-то косо, через плечо, переворачиваясь и тая в воздухе. Коротко вздыхая, Агата терла рукой шею (на удивление, на коже остались лишь глубокие саднящие вмятины от его когтей) и искала взглядом Анжелику. Та медленно отступала в глубокую тень развалин — горели одни глаза. А потом погасли и они: может, она их просто закрыла?

— Мортимер, ну в самом-то деле! — сказал Келдыш. Он прижимал к себе согнутую руку и глядел на Агату раздраженно.

— Я… — она все терла шею. — Я… что? Что я такого… сказала? Она же хотела… ну, все вернуть? Она сама… она мне говорила.

Келдыш длинно выдохнул.

— А вы не подумали, что это значит для Бориса? Для них обоих?

Наверное, она очень тупая. Только глазами хлопала.

— Вы когда-нибудь слышали о счастливой паре вампир-человек? Не в идиотских фильмах ужасов? И не в мистических мелодрамах, написанных дамочками, которые, что называется, «не в теме»?

Агата, наконец, начала понимать. Сказала жалко:

— Но ведь есть же пары маг и не-маг, почему…

— Потому что маг всегда остается человеком… что бы он с собой не сотворил. А вампир — существо иное. Вы не осознаете этого, потому что с вами Борис держится как человек. Это — способ выживания в преобладающем человеческом обществе. Любовь между человеком и вампиром не-воз-мож-на! Ни физически, ни духовно. А вы сейчас практически предложили им расстаться. Из самых лучших побуждений, как я полагаю.

Агата открыла и закрыла рот. И снова открыла — только сейчас заметила на руке Келдыша кровь.

— Ой, что…

Келдыш разогнул локоть, показывая длинный глубокий порез. Сказал с кривой усмешкой:

— Борис полоснул. Должен же он как-то выпустить пар! Не дергайтесь, все сейчас заживет, не в первый раз. Попросите при случае Борьку продемонстрировать вам кое-какие ожоги! Все, давайте возвращаться. Не торопитесь уезжать из ИМФ, я сейчас проснусь и за вами заеду.

Просыпаясь, Агата думала, как странно и как понятно это звучит…

…Пока Агата не привела ее вновь в Кобуци, пока она не увидела тех, кто остался. Ни проблеска разума, ни проблеска сознания. Чистый голод. Эксперимент оказался тупиковым и как всякая тупиковая ветвь эволюции — пусть и искусственной — не давала дивергенций. Значит, она еще может превратиться в такое?

Мир качнулся снова. И снова — когда Агата предложила ей вернуться. Неизвестно, смогла бы девочка сделать это на самом деле, ведь она еще пока звереныш, выпускающий когти, пробующий свою силу и не знающий, какой эта сила станет… Но…

Агата рисковала: или по юности не могла оценить опасность своих действий, или слишком доверяла друзьям, в которые без малейших сомнений занесла и ее, Анжелику. Потому что теперь, после того, как Агата вызвала ее в свой сон, она может последовать за девочкой по собственному желанию, и не только в Кобуци… Она может плести и насылать собственные варианты снов, может сделать так, чтобы Агата заблудилась во сновидениях и больше никогда уже не вернулась в явь.

Жаль, что и там и там, да практически всегда рядом находится подозрительный Ловец. Но ничего, можно и подождать… А до того — не раздражать его, терпеливо выбирать подходящий момент. И усыплять бдительность Бориса: кажется, тот тоже что-то начал подозревать…

Заметив, что они подъезжают к «учебному» пустырю, Агата сказала торопливо:

— А, может, вы меня еще чему-нибудь поучите? А то мы с вами видимся только во сне. То есть…

Келдыш, конечно, не упустил случая поиздеваться — повторил с выражением: