Рип болтался туда-сюда вдоль стены, мотал головой и, периодически походя к хозяину, «бодался» — толкал головой в плечо. Грач в ответ молча похлопывал его по загривку, щенок вздыхал и отходил.

— Что это он?

— Психует. Чует хрень какую-то…

Словно вокруг что-то было не… хрень.

Беспокойство росло. Агата обнаружила, что ломает пальцы, прежде чем поняла, что это беспокойство — не ее собственное. Поглядела на пограничника. Грач сидел, прислонившись спиной к стене в обнимку со своим автоматом. Настороженно посверкивал по сторонам взглядом. Нет, не он. Парень воспринимал ситуацию как еще одну ловушку Кобуци, а к ним, всяческим разным, он привык с самого детства. Привык драться, если справляется, и уносить ноги, если нет. И даже готов умереть, если ни то ни другое не удастся… Ну нет, это мы еще посмотрим!

Методом исключения оставался Рип. Агата повернулась к щенку. Тот слонялся вдоль котлована, безадресно скалил акульи зубы, тонко поскуливал — почти неслышно, на уровне выдоха… Как там говорил ректор — понять, что животному нужно?

Агата прикрыла глаза, представляя себя на месте «щенка», представляя себя — им. Получилось неожиданно легко: сказались-таки ивановские тренировки! Или это странное порождение Кобуци было ей куда ближе и понятнее, чем обычные животные без малейших зачатков магии?

Ведь они с Рипом — оба выродки. В некотором роде.

…Рип вовсе не боялся. Нет, конечно, он был встревожен происходящим вокруг, но больше всего его беспокоило другое, совсем другое. Он хотел, он так хотел…

Агата поднялась и подошла к щенку. Погладила его по длинной, повернувшейся навстречу голове. Услышала, как недовольно засопел Грач. Но хозяин не погнал ее — видимо, решил, неподходящая обстановка права качать. Агата погладила зверя по жесткому носу, почесала за ушами и коснулась наростов на спине. Рип вздрогнул, но не отпрянул. Агата скользнула пальцами вдоль, нащупала выступ, ухватилась сильнее, потянула на себя — и едва не упала — так резко и легко «нарост» поддался ее усилию, выпрямляясь и вытягиваясь. Рип освобождено вздохнул…

Агата попятилась и наступила на ногу подоспевшему Грачу. Тот оттащил ее за шиворот подальше. И вовремя — с треском расправившееся крыло точно выстрелило, с силой ударив в землю перед ее ногами.

Перед ними застыл черный дракончик. Низко наклонив голову, Рип косился и виноватым и шкодным глазом, не решаясь распрямить второе крыло: оно подергивалось, приподнималось и опадало.

— «Красного китайского дракона видели в предгорьях Тибета в тысяча девятьсот… каком-то году», — машинально повторила Агата строчку из бестиария.

Грач глянул мрачно, закинул за плечо автомат и с досадой хлопнул дракона по спине. Подбодрил:

— Да давай уже, не выделывайся!

Рип радостно расправил и второе крыло, энергично замахал обоими, нагоняя ветер. Сейчас он так походил на гигантского черного петуха — вот-вот закукарекает! Отплевывающаяся Агата смеялась и отворачивалась, заслоняя лицо от маленькой пыльной бури. Смеялась она его эмоциям — облегчение, радость, освобождение…

— Когда догадалась-то? — хмуро спросил ее Грач.

— Да только что. Это ты ему запретил крылья показывать?

— Я.

Рип уселся, сложив одно крыло, другим поводил осанисто — то ли потягивался и разминался, а то ли просто хвастался. Агата порассматривала его и решила, что он похож скорее на горгулью, чем на… хм… полноценного дракона.

Грач помолчал и все-таки решил продолжить:

— Я и не знал сначала, что он… ну, летучий. Подобрал в лесу — он тогда еще полуслепой был, маленький, скулил… я его молоком выпаивал.

— От бешеной коровы?

Грач шутки не понял.

— Почему — бешеной? Обычной. У нас на заставе коровы есть. И козы. А когда он полетел… Ты же понимаешь, что его у меня заберут, если узнают? Насовсем заберут! Исследовать!

Вот это Агата как раз очень хорошо понимала. Кивнула:

— Не бойся, я никому ничего не скажу.

Присев на корточки, разглядывала и трогала крылья Рипа: тот охотно их демонстрировал. Гладко-бархатистая кожа, мягкие складки, стальная основа то ли из костей, то ли хрящей. Агата даже не поленилась поглядеть крыло на свет: как будто смотришь через закопченное на огне стекло. Щенок… то есть дракончик с удовольствием принимал ее внимание и восхищение. Наверное, был рад-радешенек размять занемевшие конечности.

— А знаешь, на кого он похож? На Пегаса!

— На кого?

— Ну такой… конь. Поэтический. С крыльями.

— Сама ты лошадь! — оскорбился за своего питомца Данил.

Агата засмеялась. Да уж, такой драконий Пегас если и принесет кому вдохновение на своих черных крыльях, то точно какое-нибудь пост-апокалиптическое. Кобуцевское. Да и сам Грач на трепетную Музу — или даже на Муза — ну никак не тянул. Со своим вечно хмурым лицом, военной формой и автоматом наперевес.