— Ну так вот, мы танцевали почти совсем в обнимку. Все шло по нарастающей…

— Класс!

— Да. Но погоди. Так вот, звучала песня о вилянии задом и об осторожности, ну, в таком духе…

— Угу.

— А потом, понимаешь… случилось это.

— Что случилось?

— У меня это случилось.

— Да что — это?

Я нахожусь в полной растерянности. Я абсолютно уверена, что, танцуя, сифилис не подхватишь, поэтому действительно не понимаю, о чем говорит Кристал.

— У меня случилась эрекция, — говорит он и закрывает лицо руками. — Я все испортил. Я все испортил с Себастьяном Уайзом. — Он выдерживает театральную паузу и затем добавляет: — Навсегда.

— Потому что у тебя случилась эрекция? Во время танца? Позволь уточнить. Ты считаешь, что испортил отношения с Себастьяном Уайзом, потому что во время танца почувствовал эрекцию?

— Да! — шипит он. — Ты можешь говорить потише?

— Прости. В любом случае, Кристал, чего ты переживаешь? У всех бывает эрекция.

— Не у всех.

— Ну да. Но у вашей половины населения бывает.

— У геев? — с обидой спрашивает он.

— Нет, идиот. У мужской половины.

— О!

— Если никто об этом не говорит, это не значит, что этого не бывает, — успокаиваю я Кристала. И, чтобы усилить свое заявление, зловеще добавляю: — Эрекция во время танца. Берегись — это может случиться с тобой.

— Можно выпустить наклейки на бампер, — с улыбкой говорит Кристал.

— Да. Эти слоганы можно дать под надписью «Мой сын и мои деньги едут в Йель».

— «Мой сын, мои деньги и его эрекция едут в Йель».

Мы с Кристалом истерически смеемся, когда он внезапно ахает и чуть не давится пиццей.

— Боже мой, Боже мой! — приговаривает он с расширившимися глазами.

О, Кристал, должно быть, только что заметил нечто волнующее, удивительное, появившееся в дверях.

В нужный момент я всегда сижу спиной!

— Что, что? — возбужденно спрашиваю я.

— Не поворачивайся…

Я делаю разворот на сто восемьдесят градусов и шарю взглядом возле двери.

— Просто, — продолжает Кристал и делает драматическую паузу, — только что вошел Максвелл с ДХК.

— С чем, с чем? — озадаченно переспрашиваю я.

— Не с чем, балда, а с кем.

— А кто такой ДХК? — спрашиваю я.

— Девушка-Хоть-Куда, — как ни в чем не бывало поясняет он. — Иногда ты бываешь такой непонятливой.

Теперь давлюсь я. Кристал подает мне мою диетическую колу и наблюдает, как вся моя жизнь проносится передо мной и цвет моего лица из тревожного оттенка красного становится пепельно-серым. Наконец ко мне возвращается способность дышать.

— Ты закончила?

— Спасибо за участие, — фыркаю я.

— Очень впечатляющее представление получилось.

— Итак, — спрашиваю я, пытаюсь держаться непринужденно, — кто эта особа?

— Мэдисон Нельсон. Первокурсница. Подставляет зад, как парень, — заявляет Кристал.

— Во-первых, откуда тебе это известно? Во-вторых, могу я напомнить тебе, что это ты постоянно подставляешь зад?

— Я гей, у меня нет другого выбора.

— Ой, Кристал расстроен, — насмешливо говорю я. Надо признать, что Кристал очень трепетно относится к своей нетрадиционной ориентации. Совсем недавно он стал членом клуба «Хоть-Куда», заняв высшую позицию в царстве геев.

— Это ты расстроена. Ты бесишься потому, что Максвелл пришел с другой девушкой, а ты здесь одна и чувствуешь себя не в своей тарелке.

Кристал чарующе улыбается и кладет ногу на ногу, — на нем брюки на бедрах от «Прада». Горькая правда.

— Ты недостоин быть моим ЛП, — едко замечаю я.

— Как скажешь, — говорит он, отворачиваясь.

— Извини, — быстро произношу я. Он просто откровенен. Я действительно ощущаю дискомфорт.

Кристал снова улыбается, на этот раз в мягком взгляде его карих глаз сквозит искорка нежности. Парням нравятся его глаза.

— Все нормально, малышка.