Шрифт:
— Длинноволосые ведьмы, — заскулил Лавря. — Я с вами еще посчитаюсь.
Его привели к ручью. Вся ватага ребят была в сборе. Они пилили столбы, готовя стояки для запруды, копали ямы. Увидав в сопровождении девчонок арестованного Лаврю, буквально повалились от хохота на траву. Наперебой кричали:
— Вот здорово!
— Зацепили все-таки Лаврю!
— За что вы его так?
Ирисочка объявила:
— Ребята, голуби у него. Он спрятал их в огороде. Вот ключ!
— Дай сюда, — потребовал Саня.
Взяв ключ, они с Витей побежали освобождать голубей. Сапун приблизился к Лавре.
— Зачем утащил?
— Пошутить нельзя!..
Сапун шлепнул воришку по щеке ладонью.
— Не надо бить связанного, — заступилась Ирисочка.
— Ты всех жалеешь? — спросил Сапун.
— Глядите, голуби! — крикнул Степка.
Три пары голубей стремительно взмыли ввысь, двое занятно начали кувыркаться в воздухе. Это были знаменитые «гривушки».
— Зачем же они их выпустили? — недоумевали ребята.
— Санькины голуби дорогу домой найдут сами, — сказал Степка.
Вернулись Витек и Саня-рыжий. Ребята посадили Лаврю на землю, сами расположились вокруг. Начался суд. Виновность воришки была доказана сразу, признался в этом и обвиняемый.
— Может, он и бревна унес? — предположил Тимофей Иванович.
— Ничего вашего больше не брал, — буркнул в ответ Лавря.
— Так какое же наказание мы вынесем преступнику? — спросил у всех Витек.
Предложения посыпались самые разные:
— Сдать его в милицию.
— Намять бока.
— Оштрафовать на десять рублей, а деньги проесть на мороженом.
Сапун недовольно заметил:
— Милицию трогать тут незачем. Сами проучим.
Выдвинулся тотчас Тимофей Иванович и рассудительно сказал:
— Работой будем исправлять. Пусть разомнется. Поставим его рыть ямы в русле ручья. Там грунт глинистый, с щебенкой, очень тяжелый это труд. Пока шесть ям не выроет, домой не отпустим.
— Браво, Тимоша! — крикнул Витек. — По заслугам жулику!
Лавре развязали руки, дали пешню и лопату, показали, где рыть ямы. Работавшим рядом с ним Саню и Степку попросили следить за ним в оба.
— От меня не удерет, — заверил Саня-рыжий.
Строительство запруды двигалось необычайно быстро. Ребята уже начали установку свай, пилили по размеру доски, подтаскивали для засыпки между стенок крупнозернистый песок в смеси с гравием — его брали в яме ниже по ручью. Знойное солнце немилосердно жгло голые ребячьи плечи. С Лаври градом катился пот: он работал добросовестно, хотел заслужить всеобщее прощение.
После полудня, когда ребята устроили очередную передышку, к запруде притопал Филимон Чачин. Небритый, несмотря на жару в старом, изодранном свитере и резиновых сапогах, он жадными глазами-щелками осмотрел строительную площадку и сокрушенно вздохнул:
— Девать вам себя некуда. Лучше мне помогли бы перекрыть баньку… Морковью осенью угощу.
— Не одобряете нашу работу? — спросил Витек.
— Баловство одно. И порча древесины. Какой только дурак дал вам столько леса.
— Не пожалели на доброе дело.
— Можа, мне останется малость тесу?
— Не останется, — отрезал Тимофей Иванович. — И так ночью кто-то унес несколько столбов.
Филимон хитро поморгал темными глазками и полез под руки ребят собирать чурки и обрезки досок.
— Тут дров на три истопки, — алчно набивая отходами мешок, произнес он. — А, можа, все-таки дадите пару целехоньких тесин? Я бы вам махорочки на несколько закруток отсыпал…
— Стыдно предлагать школьникам курево, — сказала Ирисочка.
Филимон ощерил желтые от табака зубы.
— Ты не встревай в мужской разговор. Поди в куклы играй.
— А если так, то вываливайте обрезки на землю, — бойко крикнула Люська. — Мы недругам не пособники.
Подкинув туго набитый мешок на спину, Филимон торопливо выкарабкался на тропу. Мстительно заявил:
— Попомните меня, дьяволово семя. Ох, попомните!
Ребята посмеялись и снова принялись за дело. Тимофей Иванович сновал среди загорелых работяг, как заводной. Подбадривал уставших, сноровисто показывал неумелым, как держать правильно топор и лопату. Сам брался за тачку и гнал ее по дощатой колее к яме с песком. По темпу работы он уже определил, что строительство запруды к послезавтрашнему вечеру будет полностью закончено.