Их взгляды встретились и кис вроде даже вздрогнул. По крайней мере, ничего вызывающего кот не продекламировал.

Зловещая тишина затягивалась. Ксандер как обалделый, так и сверлил пылающим взглядом кота, и вдруг как рванулся вперёд. Кот рванулся с подоконника и побежал к выходу. Однако вампир успел подпрыгнуть и приземлится прямо перед ним.

Кот отступил назад.

— Ты! — только и смог прорычать Ксандер.

Ответом ему была тишина. Остальные в недоумении наблюдали за бешеной погоней. Не смотря на всю быстроту вампира, кот каким-то образом всё время умудрялся лавировать по комнате, пытаясь добраться до выхода.

В какой-то момент коту почти удалось сбежать. Но тут Ксандер вытянул руку, стараясь схватить за хвост.

Асмер на всякий случай попятился, никогда ему ещё не доводилось видеть их предводителя в такой ярости. Попятились и другие, даже Нод предпочёл не вмешиваться. Ещё миг, и Ксандер в погоне за котом точно бы комнату разнёс.

Но ту котяра сделал последнее, что пришло в его подлый умишко. Он юркнул за спину Арианны и приник к её ногам и умудрился мяукнуть. Ксандер в недоумении остановился прямо против ведьмы. Та смотрела на кота, а кот, в свою очередь — честными-пречестными глазищами смотрел на неё.

— А что он такого сделал? — осторожно поинтересовалась Арианна, переводя взгляд на Ксандера.

Последний нахмурился.

— Эта тварь выдала нас ардам! — с жаром воскликнул он.

— Что?! — Нод угрожающе выступил вперёд. — Правда что ли?

— Если бы не он, — и Ксандер обвиняющим перстом указал на кота, — нас бы не заметили и Соул сейчас не был бы ранен! — Всё праведное негодование вампира слилось в этом обвинении. Казалось, ему даже говорить трудно, так он был взбешён.

— Кисонька.

У Ксандера дрожь прошла по телу от такого обращения. Какая, к чертям «кисонька»?!

— Кисонька, — повторила Арианна, — ты это сделал?

Кот, приободрившись, отрицательно мотнул отъевшейся мордой.

— Я видел, как он снёс стену.

— Неправда, — высокомерно заявил кот. — Не видел.

— Ты снёс часть стены! — продолжал кричать Ксандер.

Арианна укоризненно посмотрела на кота.

— Я случайно, — жалобно проворковал тот и Ксандер с изумлением наблюдал, как красивые губы ведьмы растягиваются в улыбке.

— Но ведь!.. — попытался возразить вампир.

— Ты же его извинишь, он нечаянно, — Арианна всё с такой же ласковой улыбкой смотрела на Ксандера. — Извинишь ведь.

Против воли тот глупо улыбнулся в ответ, хоть и услышал за спиной издевательское фырканье Нода.

Закусив губу, Ксандер в последний раз посмотрел на кота так, точно только мявкни тот, и тут же получит в это самое мявкало.

— Он больше не будет, — закрепила результат Арианна.

Весь вид вампира говорил: «Ага, как же». Тем не менее, он промолчал. Только скрестил руки на груди и вздохнул.

— Ещё одна подобная выходка и ты сильно пожалеешь, — предупредил Ксандер.

Кот сглотнул.

В Ардане можно проснуться где угодно. Можно проснуться в широкой кровати под пуховым одеялом и среди волн шёлкового балдахина искать первые лучи восходящего солнца. Можно проснуться на наваленных в углу матрасах, среди кучи братьев-сестёр и потирая кулаком сонное лицо, ползти к краю того самого матраса. Можно открыть глаза под навесом черепичной крыши и первым услышать воркование голубей. Можно быть разбуженным дорогой Мариеэттой и бежать через окно. Или толстым трактирщиком, что отхлестает посыльную ящерицу засаленной тряпкой — если вам всё же пожелается проснуться непременно им.

Он же проснулся в канаве. Отовсюду несло тухлятиной и помоями. Среди зарослей пожухлого камыша и тягучей грязи, изредка поквакивали лягушки всевозможных цветов и оттенков. Одна, самая внушительная, забралась на выступающие из воды камыши и вперилась большущими глазищами в парнишку. За ней тут же последовала другая квакушка. Поменьше и зелёная. Огромная жабище принялась что-то важно квакать своей меньшей товарке.

Мелкая округлила и без того круглые глаза и только временами посматривала на валяющегося в канаве юнца.

Тот же мотнул головой, точно избавляясь от наваждения и попытался выбраться наружу. Мутная вода хлюпнула под ним, когда он упал обратно.

Долгое время он не шевелился. Так что даже канавные жабы потеряли всякий интерес к этому жалкому созданию. Тот же так и лежал смотря большими голубыми глазами в небо. Спутанные волосы прилипли к лицу. На поверхность поднимались обрывки лохмотьев, служивших одеждой.

Он совершенно ничего не помнил. Только вот открыл глаза и смотрел в наливающееся фиолетовым небо.