Шрифт:
VII
— Голод! — голод! — голод! — голод! — Бил по трону тяжкий молот. Трон шатался и трещал. Шла война. Народ нищал. Богатеи наживались, Кровью нашей упивались; Умножая свой доход, Бедный грабили народ; На пирах и на обедах Сладко пели о победах, — Чьих? Над кем? Секрет простой — Богачей над беднотой! Богачи — чужие, наши — У одной разъелись каши. Та ли, эта ль сторона — Голытьба везде одна. Но, разбив ее на части, Богачи сидят у власти, С голытьбою на борьбу Посылают… голытьбу! VIII
Из зачумленных кварталов, Из гнилых, сырых подвалов Люд измученный, больной Хлынул яростной волной На широкие панели. Затрещали-зазвенели Телефоны у властей: "Вызвать войско всех частей!" Фараонам — ведра водки, Сыр, колбасы и селедки, Сахар, масло, калачи… Угощайтесь, палачи! Вам дадут ужо работу: На чердак по пулемету. В люд голодный — знай, пали! Старых, малых — всех вали! Половину выбить, чтобы Остальных загнать в трущобы. Псы, старайтесь, вам на храп Даст по сотенной сатрап — Генерал лихой, Хабалов! Из гнилых, сырых подвалов Люд измученный, больной Хлынул яростной волной На широкие панели: "Мы — не ели!" IX
У царицы сердце мрет, В страхе злом она орет, Протопопова торопит, Пусть он бунт в крови потопит, — Чтобы часу не терял Да скорее усмирял. Новый "друг" по залам бродит, Бродит, места не находит, Проклинает свой удел: "Лучше б дома я сидел!" X
Протопоповым-министром Для царя в порядке быстром В ставку послан был доклад, Что в столице сущий ад; Если царь прибудет лично, Может, все пойдет отлично. Царь министру повелел, Чтоб патронов не жалел, Если ж очень нужно будет, Царь в столицу сам прибудет — Милость царскую явить, Бунт голодный подавить. По цареву по указу Усмирять пустились сразу. Не помог царев указ. Сорвалось на этот раз! XI
Ваня вышел с полувзводом Воевать с родным народом. Перед тем как выходить, Велел ружья разрядить. "Братцы милые, по людям Все равно стрелять не будем!" Вышел весь Волынский полк, С усмиреньем тот же толк. Роты улицами ходят, Да порядку не наводят. Повстречавши москвичей, Столковались без речей. "Мы, ребятки, не замаем…" Был ответ им: "Понимаем!" XII
Во дворцах переполох: В войске дух заметно плох, Усмирять народ — охоты Нету вовсе у пехоты. Войско мрачное стоит, На душе свое таит. Недовольный ратью пешей, Царь приказ дает депешей: "Пехотинцы — подлецы, Пусть работают донцы!" "А казак — собака, что ли? Подлый враг народной доли И царю слуга слепой?!" Мирно встретившись с толпой, Повернул казак лошадку, Не навел казак порядку. Едет — пикой шевелит. Драться — совесть не велит! Разобрали фараоны Пулеметные патроны. Фараонам был приказ: "Вся надежда лишь на вас!" Постарались живоглоты: Затрещали пулеметы. Царь наш добрым был отцом: Накормил народ… свинцом! XIII
Царь читает донесенье: "Усмирили в воскресенье". "Усмирили? Очень рад! Живо поезд в Петроград!" Ехал поезд, да не шибко. Приключилася ошибка. Царь в тревоге. Ночь. Темно. "Питер?" — "Нет". — "А что же?" — "Дно". "Ехать дальше!" — "Нет нам хода. Петроград в руках народа!" "Двинуть фронт на эту тварь!" "Фронт с народом, государь!" XIV
Человек живет не вечно, И помрем мы все, конечно. Плут последний и герой — Будем все в земле сырой. Уничтожит трупы тленье, Имена сотрет забвенье. Марья, Дарья, Клим, Пахом — Зарастем все лопухом! Но не все забыто будет: К новым подвигам возбудит, У души простой не раз Слезы вызовет из глаз, Не одну разбудит совесть О делах о наших повесть И о днях… Но наши дни — Не прошли еще они. За желанную свободу, Может быть, еще народу Суждено лихой судьбой Самый страшный вынесть бой. Враг, лежавший на лопатке, Недобитый в первой схватке, Кровожаден и свиреп, Вновь воспрянул и окреп! Нет царя и царской дворни, Но остались злые корни, Кем держался старый строй: Богачей шмелиный рой! XV
На деревню (всё — к порядку!) Надо сделать нам оглядку. Шустрый лавочник Назар Ездил в город на базар. Как вернулся — все к Назару! Не раскрыл Назар товару, А кругом ни стать, ни сесть. "Был на почте?" "Письма есть?" "Есть. Постой, куда ты прешься! Сразу тут не разберешься! Сто печатей на письме! Вот: Прохватову Кузьме… Тетке Дарье… Деду Климу… Стой ты!.. Мельнику Касиму… Селифантьевна, бери: Для тебя тут сразу три. Вот тебе, кума Маланья, Исполнения желанья! Ты все плакалась, кума, Что не пишет твой Фома!"