— Брось глупости говорить, — сказал парень.

— Почему, — брось? Да еще глупости!? Вдруг, это не глупости, а предчувствия?

Виктор вздохнул.

— А как же деньги, Юль? — с болью в голосе произнес он. — Уедем — не видать нам долларов! Соответственно, не видать и друг друга. Забыла уже, как мы с тобой пол года не виделись? Ты опять отправишься в Архангельск, а я буду по-прежнему околачиваться в Череповце, проклиная все вокруг. Нет, Юленька, нам теперь одна дорога, — пройти с господином Купером тот путь, который он наметил, и получить гонорары. Вот тогда и возвращение будет в радость. С жильем для твоей матери и брата разберемся…, сами жизнь другую начнем, ребенка заведем… Ты, ведь, хочешь ребенка?

— Хочу, — всхлипнула Юля.

— И что это значит? — Виктор обнял ее и поцеловал в нос.

— Это значит… нам нужно…, — Юля всхлипнула громче. — Остаться и продолжать работу. Ты прав. Извини меня за мою слабость. Наверное, я слишком впечатлительная…

— Не плачь, все будет хорошо, — парень «побаюкал» ее немного.

— Сейчас это кажется таким далеким, недостижимым. Я имею в виду рождение детей, — продолжала Юля. — А ты бы кого хотел больше — мальчика или девочку?

— Не знаю, — пожал плечами Виктор.

— Ну а имя? Какое бы имя ты для них выбрал?

В темноте не было видно лица девушки, но Виктор понял, что та улыбнулась… сквозь слезы. Стремясь еще больше развеселить ее, он выдал:

— Если родится мальчик, назовем его Гвидон! Гвидон Викторович, — как тебе? Если будет девочка, станет Марфой! Марфа Викторовна — тоже неплохо?!

Юля с шутливым недовольством ударила его кулачком в грудь и заявила:

— Я серьезно!

Виктор немного посмеялся и ответил Девушке:

— У них будут хорошие имена.

Они обнялись и долго-долго лежали так, слушая, как невдалеке потрескивает костер, меж деревьев гуляет ветер, а где-то далеко, в чаще, вздыхает филин.

Костер сжирал одно полено за другим, извергая в прохладу ночи мощное пламя, освещающее почти всю поляну.

Минута текла за минутой, час за часом.

— Толку от этого огня мало, — кивнул в сторону костра Лёга Стрельцов, увидев вылезающего из своей палатки Андрея.

— Почему? — спросил тот, сменяя Лёгу на посту.

— Да если к нему передом сидеть, — рожу и брюхо раскаливает, а спине с задницей, — холодно. Повернешься — все наоборот, — нос мерзнет, а жопа — в мыле!

— Тебе все не так, — буркнул Мишка Парфенов, тоже покидающий свое спальное место.

— Баламут, а ты еще куда?! — сдавленно крикнул на него Лёга.

— По нужде! — отрезал Мишка. — Надо же использовать то, над чем мы сегодня мучились?!

— Фонарь захвати, а то, без света, провалишься еще куда-нибудь, — предупредил его Андрей.

— Ничего, мимо рта — не пронесет, — гоготнул Лёга.

— Как смешно! — передразнил Стрельцова Мишка, после чего показал ему язык.

Лёга вскочил с бревна, на котором до этого сидел и, вытаращив глаза, помчался за Баламутом.

Мишка прибавил шагу, но не особо стремился выиграть в этой гонке. Он знал, что тумака от Лёги, за показ тому языка, было не избежать. Даже, закройся он сейчас в туалете, это бы его не спасло, — Стрельцов непременно дождался бы удобного случая для оплеухи, когда он покинет уборную.

— Вот тебе! — отвесил ему затрещину Лёга, после чего направился к своей палатке.

— А-я! Больно ведь. Твое счастье, что я в нужник хочу, а не то…, — почесал ушибленный затылок Мишка.

— Чо ты сказал? — обернулся Лёга.

— Ничего, — на этот раз Мишка все же решил спрятаться в туалете.

Андрей стал следить за костром.

Через несколько минут сидения у огня, он пришел к выводу, что наблюдения Олега относительно тепла были правильными: возле пылающих головешек комфорта не ощущалось. Бок, повернутый от костра — мерз, а тот, который оказывался ближе к нему, наоборот, прожаривался, словно для вытапливания сала.

Вскоре к Андрею присоединился Мишка.

— Ты чего не дрыхнешь? — недовольно буркнул Солдатов.

— В туалете побыл, и спать расхотелось, — сделал тот кислую мину. — Около тебя посижу. Хоть, как говорится, очищу совесть, что эту ночь бездельничаю. Я, ведь, нынче — не дежурю, — на меня времени не хватило. Кстати, после тебя Алексей будет охранять или кто?

— Да, Лёха, а потом, к концу ночи, этот, кругломордый американец, — Андрей махнул рукой в сторону палатки Рэя Стокера. — Сегодня и его, почему-то на дежурство поставили.