— Здравствуйте.

— Сельцов! — обрадовалась Татьяна Николаевна. — Тебя-то мне и надо. Расскажи-ка, голубчик, что за драка у нас произошла?

Я бы очень хотела рассказать. Честное слово. Но вот замоталась и забыла расспросить Игоря. И сейчас мне ничего не оставалось, как промолчать.

Получилось вполне в стиле Сельцова.

— Не молчи, — начала сердится Татьяна Николаевна. — Я приехала с курсов, а тут мне сюрприз. Стоит отлучиться на три дня, как у вас чёрт знает что начинается. Никакой дисциплины. Я думала, хоть Совет разберётся, а там тоже какая-то непонятная история произошла.

Я быстро объяснила:

— Азаровой плохо стало, Совет перенесли.

— За себя бы так отвечал, — не обрадовалась «классная». — Ну, рассказывай, я жду.

Я пожала плечами и отвернулась.

— Ладно, некогда мне с тобой, — решительно заявила Татьяна Николаевна. Тучная, добродушная, в больших «плюсовых» очках, за которыми глаза казались размазанными, обычно она походила на добрую тетушку, которая только пытается выглядеть строгой. Но сейчас она, похоже, рассердилась по-настоящему. — Завтра классном часу разберёмся. И не думай, что там удастся отмолчаться.

«Классная» махнула рукой и удалилась.

Надо выяснить, наконец, про эту драку. Ведь спросят, и не раз. А пока можно перекусить…

Когда я вернулась в раздевалку, на наших крючках висело всего три куртки. Причем одна светло-серая, а другая явно маловата для меня-Сельцова. Я быстро оделась и пошла домой.

Для конспирации решила заложить дугу через парк. Конечно, за мной никто не следит, но мало ли что.

Солнце пряталось за облака, и воздух сразу остыл, приобрёл зимнюю прозрачность. Сырой ветер забирался за воротник. Ну вот, осень заканчивается, превращаясь в слякотное межсезонье. Я втянула голову в плечи и ссутулилась. Фигура Сельцова оказалась хорошо приспособленной для этого. Сумка на длинном ремне болталась почти у колена. Подтянуть ремень, что ли?

— Игорь! — приглушенно позвали из кустов. — Рули сюда, чувак!

Я оглянулась. В кустах за скамейкой кучковалась компания парней. Наверняка курят. В нашей школе можно нажить крутые неприятности, если курить, не скрываясь. Даже не в школе и во внеурочное время. Как говорят учителя, честь гимназии и всё такое.

Я-Сельцов подошла к парням, и сразу же увидела Тихонова. Сначала я не успела испугаться, а потом вдруг поняла, что совсем его не боюсь. Сейчас он был ниже меня ростом и смотрел без угрозы. Вокруг него стояли парни, кажется, девятиклассники. Они неторопливо протягивали ладони для рукопожатия и бормотали: «привет», «здорово». Я старалась отвечать с тем же невозмутимым выражением лица. Выходит, мы знакомы, и мне полагается знать их имена. Не проколоться бы.

Один из них уверенным жестом протянул мне сигарету. Он не сомневался, что я курю. Пришлось взять. Другой парень щелкнул зажигалкой. И, пока я в панике решала, что делать дальше, тело сработал само, и я глубоко затянулась. И тут же испугалась. Ведь когда парни рядом курят, мне всегда противно. Но оказалось — ничего, терпимо. Голова мягко закружилось.

Один из парней спросил:

— На тренировку придёшь сегодня?

— Вряд ли, — ответила я-Сельцов. На самом деле я, конечно же, не собиралась ни на какую тренировку. Я даже не знала о её существовании.

— Что так?

— Дела.

— А-а-а… — понимающе кивнул парень, и больше ничего не спрашивал.

Мальчишки криво ухмылялись, обсуждали незнакомых мне девчонок. Потом упомянули Таньку из Совета.

— Кобыла бешенная, — сказал тот пацан, который угостил меня сигаретой. И все сдержанно зафыркали. Сами как кони.

— Да, нет у нас девок нормальных, — хмыкнул невысокий парнишка с немытыми волосами.

Я подумала, что ему в подруги подойдёт швабра, но ничего не сказала. Снова затянулась сигаретой. От табака першило в голе, хотелось сплюнуть. Тихонов кивнул на меня:

— Вот в его классе одна блондинка есть. Бровки домиком, губки бантиком. Кукла безмозглая. И, гляньте-ка, отличница.

— Это ты про кого? — как можно спокойнее спросила я-Сельцов.

— Про Азарову.

— А почему блондинка-то? — удивилась я. — Она тёмно-русая.

— Потому что тупая.

— Тупые не учатся на пятёрки.

— Ставят пятёрки, потому что её отец подрулил к учителям, — злобно ответил Тихонов. — Кружок ведёт дебильный. Типа, бесплатно. Вот ей оценки-то натягивают.

Я хотела заспорить, но перед глазами встал сегодняшний день. И я промолчала, неожиданно задумавшись: а может, и правда ко мне относятся как-то не так? Неужели это из-за отца?

— Чего ты психуешь? — добродушно спросил один из парней.

— Ненавижу таких, — Тихонов сплюнул. — Папашка критик да писатель, за его спиной она вся из себя в шоколаде. А попробовала бы на моём месте…

«Не надо», чуть не сказала я. Хватит с меня места Сельцова. И заступилась за себя:

— Ладно тебе. Нормальная девчонка.