— Пойдемте, миссис Энджелл, — мягко сказал Бёртон, увлекая ее в гостиную. Потом усадил на стул и запел на том самом древнем языке, с помощью которого выводил из транса графиню Сабину.

Он знал, что надо делать. Следовало не просто вывести женщину из гипнотического ступора, а погрузиться в глубины ее сознания и удалить оттуда все мысли и намерения, внушенные ей сверхгипнотизером. Иначе она, в лучшем случае, могла стать шпионкой Олифанта, а в худшем — подсыпать яд в пищу своему жильцу.

«Силы ада! — ужаснулся Бёртон. — Во что я ввязался?!!»

Позже этим же утром, договорившись со стекольщиком о замене разбитого окна, Бёртон отправился к Алджернону Суинберну, жившему в съемной квартире на Графтон-вэй, рядом с Фицрой-сквер.

— Клянусь небесами! — воскликнул поэт, прыская от смеха. — Да тебя, похоже, бьют с каждым днем все сильнее. Что случилось на этот раз? Тигр сбежал?

— Скорее белая пантера, — пробормотал Бёртон, разглядывая темные круги под глазами друга. Видно, Суинберн беспробудно пил после посещения «Дрожи» и страдал от запоя.

Поэт внимательно оглядел лицо и руки Бёртона, задержал взгляд на порезах и колотых ранах.

— Славно тебя отделали! — прокомментировал он.

— Не то слово, — ответил Бёртон с кривой усмешкой. — Это был Олифант. Когда ты видел его в последний раз?

— Лоуренс Олифант! Хмм… года полтора назад…

— Опиши его.

— Среднего телосложения; лысая макушка, венчик каштановых волос вокруг ушей, лохматая борода; лицо напоминает кошачью морду, магнетические глаза…

— Цвет лица?

— Бледный. Цвет глаз не помню. А что?

— Человек, которого я встретил сегодня утром и который назвался Лоуренсом Олифантом, — красноглазый альбинос, чисто выбритый и вовсе не лысый. Бери шляпу и пальто, Алджи, нам предстоит работа.

— Тогда это не Олифант. Куда мы идем?

— Я думаю, что это он. Он сказал, что побывал в руках евгеников, а ты сам знаешь, как они могут изменить человека. Посмотри на Пальмерстона! Ты говорил мне, что у Олифанта жила белая пантера. Так вот, по-моему, он сейчас больше похож на нее, чем на человека!

Суинберн завязал шнурки, скользнул в пальто и надвинул котелок на свою шевелюру.

Они вышли из квартиры и взяли кэб.

Пока экипаж пыхтел на юго-восток, Бёртон рассказал о встрече с Жуком и о находках детектива Траунса, а потом объяснил:

— Мы едем в Элефант и Кастл, чтоб поговорить с мальчиком, который вернулся после похищения вервольфами. Скорее всего, он ничего не помнит, потому что его загипнотизировал альбинос. Может, я сумею снять чары, как мне это удалось с медсестрой Рагхавендрой. А потом мы осмотрим комнаты, где жили те мальчики, которые до сих пор не вернулись.

— Ага! Ты собираешься искать улики, как детектив Огюст Дюпен из рассказов Эдгара По?

— Да, что-то в этом духе.

Пересекая мост Ватерлоо, кэб сломался, и им пришлось нанять другой экипаж. Этот, запряженный лошадью «тарантас», провез их вдоль реки, мимо железнодорожной станции, за Лондон-роуд и Нью-Кент-роуд, и внутрь лабиринта улочек Элефант и Кастл.

Они остановились и вышли на углу Уильям-де-Монморанси-клоуз. Бёртон рассчитался с кэбменом, хотя Суинберн, как всегда, начал спорить и торговаться.

— Хватит, Алджи, ругаться из-за шиллинга, — одернул его Бёртон. — Лучше погляди сюда! Что-то случилось!

Суинберн взглянул и увидел дальше по дороге толпу народа, собравшуюся вокруг дома из красного кирпича.

— Это и есть наша цель?

— Боюсь, что да.

Они подошли к толпе, и Бёртон заметил среди шляп, чепчиков и фуражек полицейские шлемы. Протиснувшись сквозь толпу, он коснулся плеча одного человека в форме.

— Что случилось, констебль? — спросил он.

Полицейский повернулся и подозрительно оглядел его. Хотя Бёртон был прилично одет и говорил, как джентльмен, лицо у него было, как у заправского уличного драчуна.

— А вы кто такой, сэр? — сухо поинтересовался констебль.

— Сэр Ричард Бёртон, вот мой документ.

Голос в толпе крикнул:

— Ну, ребята, теперь чего-то будет! Сэр! Вы схватите за шиворот того педика, который уделал пацана, да, ваше лордство? Мы хотим поглядеть, как вздернут этого дьявола!