«Ну вот, теперь и до настоящего чувства недалеко, — радостно подумала княжна, — если у Штерна хватит мужества признаться, все будет хорошо».

— Лиза, ты меня слушаешь? — прорвался сквозь заслон ее мыслей обиженный голос сестры.

— Конечно, дорогая, просто я ничего не понимаю в лошадях, поэтому твой вопрос для меня затруднителен, — дипломатично ответила девушка, надеясь, что Долли спрашивала ее о чем-то, относящемся к началу разговора, который она помнила, и не меняла тему, пока она отвлеклась.

Ей повезло. Долли разъяснила свой вопрос, и он касался беговых качеств ее любимого коня Крылатого, и сама же за Лизу ответила на него. Герцог, сидевший с другой стороны от жены, заступился за свояченицу и других родных, не разбирающихся в лошадях, предложив Долли сменить тему разговора. Он попросил слова и объявил, что они с герцогиней завтра уезжают в Гленорг-Холл. Пригласив всех присутствующих приезжать к ним в гости, он поднял тост за здоровье хозяев дома, а потом напомнил, что им пора отправляться на бал, и откланялся, уводя с собой жену.

— Мы с Генриеттой тоже должны скоро ехать, — сообщила Луиза, — Иван Иванович привез из конторы «Северной звезды» письмо от Кати. Она пишет, что ждет нас в Вене, а уже оттуда мы поедем в Париж. Я думаю, что мы отправимся в начале следующей недели.

— Господи, я же только начала брать уроки у самой Молибрани, — расстроенно сказала Генриетта де Гримон, — другого такого шанса у меня не будет.

— Девочка моя, это — наш долг перед памятью твоего отца, — тихо возразила ее тетя, — я тоже счастлива здесь, а мое дело — подарок судьбы после всех наших испытаний, но я обещала своему брату вырастить тебя, и теперь я должна вернуть тебе славное имя твоего отца и его наследство.

— Я могу проводить вас до Вены, — предложил Штерн, — я обещал французским дамам, которые хотят продавать ваши платья в Париже, что организую им встречу с акционерами вашей фирмы именно в Вене. Княгиня Черкасская и графиня Ливен уже там, не хватает только вас. Коммерция не должна стоять на месте, так что собирайтесь.

— Спасибо, это будет очень кстати, — обрадовалась Луиза и тепло улыбнулась поверенному, — я соберусь за три дня, и Генриетта сможет взять еще пару своих уроков.

Она примирительно посмотрела на девушку, сидевшую опустив голову, и добавила:

— Зато ты увидишь оперные театры всех столиц Европы, и как только мы уладим дела с твоим наследством, сразу же вернемся в Лондон, ведь я тоже не могу надолго оставить мастерскую.

Генриетта подняла на тетку глаза и улыбнулась.

— Хорошо, но давай все сделаем поскорее, чтобы сеньора Молибрани не уехала из Лондона.

Лиза с облегчением вздохнула, ей так хотелось, чтобы у Штерна и Луизы все сложилось, но и Генриетту, бредившую пением, она теперь тоже понимала. Посмотрев в лица друзей, она почувствовала, что все будет хорошо и, произнеся про себя тост с пожеланием им любви и счастья, выпила свой бокал и успокоилась.

Теплая атмосфера семейного застолья, родные лица за столом, нежный свет свечей, отражающийся в зеркалах, теплый комочек любви, греющий ее сердце, сделали девушку по-настоящему счастливой. Это пронзительно-радостное чувство было таким ярким, что она даже испугалась. Казалось, это счастливое время так прекрасно, что не может остаться надолго, а должно исчезнуть, и вместо него придет время горя и потерь. Лиза испугалась своих мыслей и постаралась отогнать их. Но нота тревоги, поселившейся в душе, не умолкала, а заставляла все время думать и искать, откуда исходит опасность.

Долли с мужем уехали на следующий день, а Луиза с Генриеттой, как и собирались, отбыли три дня спустя после последнего семейного обеда в доме Черкасских. Лорд Джон не поехал с братом, тихо сказав Лизе на ухо, что сейчас молодоженов нужно оставить одних. Он собирался в Гленорг-Холл на Рождество, а пока каждый день занимался с сеньорой Джудиттой. Лиза ездила вместе с ним в дом примадонны, где ее с нетерпением ждала Кассандра.

Девушки так подружились, что уже не могли обойтись друг без друга ни дня. Если сеньора Молибрани была занята и не могла заниматься с Джоном, Кассандра приезжала на Аппер-Брук-стрит в гости к Лизе. В доме Черкасских все привыкли к девушке и уже считали ее своей. Но почти с таким же нетерпением, как Лиза, в доме Черкасских ждала Кассандру Даша Морозова.

Приехав первый раз в гости к Лизе, Кассандра знакомилась с родными и домочадцами подруги, и когда дошла очередь до Даши, она взяла руку девушки, потом посмотрела ей в глаза и сказала:

— Мисс Даша, вам нужна помощь, и я смогу вам помочь, ночные кошмары больше не будут мучить вас, и плохие воспоминания уйдут.

Даша покраснела, беспомощно оглянулась на Лизу и пролепетала:

— Вам Лиза сказала? — она побоялась продолжить, ведь выговорить слова «насильники и извращенцы» было выше ее сил.